13 сентября от поляков прибыли каноник Котовский и Матеуш Закревский с вопросом о квартирах[245]. Наши, как прежде, указали им черные избы в Немеже, в двух милях от Вильны.
16 сентября была первая встреча в шатрах, на том же месте, что и два года назад. Стороны, однако, держались с большой неприязнью по отношению друг к другу, в особенности поляки, весьма уязвленные вторжением в Жемайтию несмотря на обещанное перемирие, о котором им сообщил посланный стольник Иван Телепнев. Они весьма порицали вероломство русских, которые якобы под предлогом переговоров вторглись с войском в их земли и нарушили перемирие, а сами, зная об их приезде, отбыли отсюда. В этот раз поляки не желали ни обещать, ни предпринимать ничего важного.
18 сентября следующая встреча равным образом принесла с собой столь много жалоб и возражений, что никак не могли договориться о том, чтобы начать и перейти к настоящему делу. Вместо этого обе стороны расстались неудовлетворенными и намеревались дать знать друг другу о дальнейших встречах.
19 сентября прибыл агент генерала Гонсевского Самуил Венцлавский, прося русских комиссаров о том, чтобы они соизволили встретиться с генералом отдельно. Те вначале решительно отказались, поскольку поляки ни в коем случае не позволили бы этого, и ответили Гонсевскому, чтобы тот явился на переговоры вместе со своими товарищами, другими комиссарами, и помог им установить мир. Наша сторона, однако, сам не знаю почему, возлагала большие надежды на то, что генерал Гонсевский особенно поспособствует передаче Великого княжества Литовского, ради чего и к генералу Сапеге послали из Москвы дворянина Дениса Астафьева, и, вероятно, поскольку Гонсевский изъявил желание вести переговоры отдельно, перейдет на сторону Его Царского Величества с княжеством Жемайтия. В конце концов с его агентом Венцлавским условились о личной безопасности его и прибывших с ним войск и заключили, что генерал прибудет под Вильну с тремястами всадниками и явится для переговоров к каменному мосту на ту сторону реки Вилия.
20 сентября об условиях безопасности между русскими и генералом Гонсевским поклялись дворянин Иван Сильверстов и писарь Василий Мыконкин с русской стороны и два гусарских товарища, Понятовский и Гурский, со стороны генерала.
23 сентября была встреча с польскими комиссарами, которые весьма жаловались на то, что русские желали вступить в отдельные переговоры с генералом Гонсевским, что пришлось им весьма не по нраву.
27 сентября была четвертая встреча с польскими комиссарами, которые в конце концов, после долгих споров, согласились на отдельные переговоры русских с генералом Гонсевским на тех условиях, что прежде двое из их числа переговорят и уладят это с генералом. Обе стороны согласились с этим решением.
28 сентября генерал Гонсевский прибыл под Верки,