23 мая
С утра опять начала пить мед, чтобы в организме работали и микроэлементы. Читала все в том же Интернете, что мед, как и любой сахар, не очень полезен при раке, но решила, что буду полагаться на интуицию. Иногда все же она мне помогает. Так, ну что еще? Мобильный телефон врача, естественно, всегда под рукой на случай “если что”, но пока надеюсь, что в качестве “скорой помощи” он мне не понадобится. Хотелось бы по крайней мере.
Завтра к часу дня на укол для поднятия уровня лейкоцитов. Вроде бы делают этот укол в живот – ну что ж, завтра проверю. До укола еще собираюсь забежать в бассейн и на работу. Вены пока есть. Спросила про мазь для их поддержания и восстановления, но услышала от сестры: “Пока начинать не надо. И так ведь вам много отравы в организм вливают”. Спорить не стала, ведь, как уже понятно, наша сестра мне нравится. А если нравится, так зачем спорить. Ну вроде все. Завтрашний день покажет, как будут развиваться события дальше.
Ах да! Было еще одно ощущение. Когда сидела с капельницей, услышала о стоимости одного сеанса химиотерапии и поняла, что меня прямо распирает от гордости, что буквально за полтора часа влили в меня жидкости на сто двадцать тысяч рублей. Не за счет моего кошелька, конечно, а за счет спонсоров клинического исследования. Но все равно, в тот момент я ощущала себя внезапно внутренне обогащенной.
25 мая
Выяснила, для чего нам со Светой делают на следующий день после химии укол в живот. Да-да, действительно, прямо в живот. И колет не медсестра, а собственноручно доктор. Это меня, кстати, удивило не меньше, чем сам факт укола. Мне почему-то казалось, что, как истинный теоретик, наш доктор ничего сложнее шариковой ручки в руках держать не может. Ошиблась, не такой уж он и беспомощный, каким кажется на первый взгляд.
Итак, укол в живот. “Вы же в селезенку колете?” – спросила я доктора строго, потому что после двух УЗИ в этой больнице я четко представляла, что слева чуть ниже талии расположен именно этот орган. Ну и сразу поняла, что опять я врача удивила. Он вообще часто огорошенно на меня смотрит, когда я задаю ему какой-нибудь научный, на мой взгляд, вопрос, и, потом отвечая на него, разговаривает со мной как с полной идиоткой. Но если честно, мне абсолютно неважно, кто и как на меня смотрит. Главное, чтобы дело делалось и ответ отвечался. Пусть даже этот укол оказался и не в селезенку.
Итак, то, что нам колют в живот, и есть тот самый испытуемый препарат, ради которого мы согласились на участие в исследовании, и призван он предотвратить фебрильную нейтропению. Ну и теперь все то же самое, но простыми словами. Часто химиотерапия имеет тяжелые последствия. Повышение температуры, озноб, одышка, перебои в работе сердца, общее тяжелое состояние, вплоть до полного отказа организма продолжать свое существование на этом свете. Это химия убивает лейкоциты и их составляющую,