– Ммм, еще пять минут… – сонно пробормотала голубоглазая девочка лет семи, закрывая глаза руками. – Можно я буду домашней…?
– Вставай давай! – Присела на край кровати Хузина, потрепав дочь по темным волосам. – А то щекотать буду, хочешь?!
– Нет! – Показала язык девочка, наматывая на палец мамины волосы. – Посчитай меня!
– Ооо! – Воскликнула Хузина и пошла мерить дочь пальцами, начав с ног. – Раз, два, три… – Она до дошла до носа девочки и аккуратно за него ущипнула, рассмеявшись. Девочка заливисто рассмеялась в ответ. – Четыре! Какая большая уже, ооо! Все, вставай и беги умываться, я кушать поставлю.
…
Уже свистел на плите вскипевший чайник. Выключив его, Хузина открыла духовку. Кухня тут же наполнилась теплым воздухом, когда телефон в прихожей снова зазвонил. В спешке кинувшись к аппарату, девушка споткнулась об лежащую в коридоре тяжелую почтальонскую сумку и растянулась на полу, больно ударившись головой о гарнитур. В сердцах выругавшись, Хузина сняла трубку.
– Да?!
– Привет. Я заеду за вами минут через двадцать. Будьте готовы.
– Хорошо. Ты есть будешь?
– Чай выпью.
– Давай.
– Мааам? – Крикнула девочка из ванной.
– Ааа?!
– А чего ты сказала?
– Чего я сказала?
– Ну, когда Нуреев звонил и ты упала…
– Алла сказала, не слышала, что ли?! – Раздраженно крикнула Хузина, потирая ушибленную голову.
– А я услышала, что…
– Так! Ты давай умывайся быстрее! Слышала она! Ушастая слишком!
***
Шаркая босыми ногами, девочка вошла на кухню и, остановившись у плиты, закрыла глаза и вытянула руки. Их каждодневный ритуал. Пока Хузина ее одевала, она не упускала момента еще немного вздремнуть. Вещи заранее клались на батарею, чтобы были теплее. Так под мерное постукивание остывающей духовки, под едва слышимое из убавленной радиоточки пение и тихое урчание холодильника они собирались в школу. Каждый день. Каждодневный ритуал матери и дочери.
– Мам? – Не открывая глаз, спросила девочка.
– Чего?
– А Нуреев теперь мой папа?
– Ааа…?! – Ошалело открыла рот Хузина, одевая на ребенка майку. – Какой еще папа?! Он наш друг! Папа у тебя один был и один останется, Аделя. Уф, Алла! Не вздумай в школе так говорить, поняла меня? В меня пальцем показывать начнут, как я жить буду…?
– Хорошо, мамочка. Люблю тебя!
– И я тебя, – облизав губы чмокнула дочь в лоб Хузина. – Садись есть. Нуреев скоро придет, пойдешь телевизор смотреть.
– Что это…? – Поморщилась девочка, присев за стол и увидев на тарелке курник с неизвестным мясом. – Оно же… Живое…
– Прости, Одеяло. С мясом сейчас туго. – Присела напротив Хузина, разламывая свой курник пополам. – Ешь!
– Да что это…?
– Кишки.
– Чьи…? – Удивленно открыла рот девочка.
– Мои,