После она долго несла всякую чушь о том, что Дубровский на меня запал, а такой шанс упускать нельзя. Звучало как сюжет для какого-нибудь романа в мягком переплете: «Университетская Золушка: любовь и логарифмы», а не нечто возможное в реальной жизни. Где я, а где Дубровский?
Он в самом деле привез мне набор «собери девушку в оперу», снова состоящий из вещей незнакомой мне Клэр. Которая, если верить Денису, с радостью согласилась одолжить все это без всяких условий и залога наличностью. Хотя шуба даже на вид была такой дорогой, что я боялась прислонить ее близко к телу.
И несмотря на все усилия Дениса, комфортно мне не было. Собственно, остаться без платья посреди аудитории оказалось не настолько тяжело, как прийти в оперу. Это ужасное место, где только я чувствовала себя стереотипной деревенской дояркой, внезапно оказавшейся среди «культурной жизни». Боялась не туда стать, не туда сесть, не так глянуть на кого-то. Неуютно чувствовала себя на наших с Денисом явно дорогих местах, не могла толком разобрать слова и происходящее на сцене, поэтому изучала строение зала и то, как в нем распределяются акустические волны. И тайком наблюдала за Дубровским, который нервничал еще сильнее. В конце концов он не выдержал и предложил уйти. Я согласилась сразу же и с таким облегчением, что Денис нахмурился еще сильнее.
– Что не так, Сорока? – впервые он заговорил уже в машине. – Почему шарахаешься?
Тысяча пропитанных обидой слов словно застряли в горле. Как можно ему объяснить, что мне было больно, когда он прошел мимо после той ночи в его доме? А сейчас вообще не понимаю, что ему нужно. Зачем эта игра?
– Да ответь ты уже! – голос он не повысил, но злость все равно чувствовалась.
– Ден, – я собралась с силами и выпалила на одном дыхании: – если ты с кем-то на меня поспорил, то не надо всего этого, правда. Я подтвержу любые предположения, могу даже трусики подарить. У меня есть симпатичные, бирюзовые с кружевом…
– Ты вот так обо мне думаешь?
На всякий случай я вжалась в сидение, но продолжения разговора не последовало. Денис молча проводил меня до квартиры, забрал шубу и прочие вещи, а после ушел, в самом деле прекратив какие-то попытки поговорить со мной в универе или вытащить на еще одно свидание.
А теперь оказалось, что Дубровский обожает некого Джей Эм Фастера, тайком употребляет пакетированный кофе и пельмени из супермаркета и в целом достаточно требовательный барин. В чем я легко убедилась за прошедшие трое суток.
– Любезный, кофе и тосты! – Ден только-только выбрался из душа и на ходу вытирал лицо полотенцем.
Никак не привыкну к его привычке расхаживать по квартире в одном полотенце или семейниках. Тоже мне, красавчик-модель. Но барина не выбирают, точнее выбирают, но не господина, а коуча, и если выбрала не того и подписала с ним контракт – таскай кофе, глазей на бугры тазовых костей и не смей возмущаться.
Кстати, «любезный», это