У чёрно-белой пятнистой собаки половина морды была измазана кровью. Глаз не открывался и, кажется, вовсе отсутствовал. Нуска с некоторой грустью подумал о том, что уже не сможет вернуть животному зрение, однако снять воспаление и боль он, конечно же, в силах.
И лекарь, присев рядом на корточки, протянул руку. Чужая слюнявая пасть с тихим предупредительным рычанием распахнулась и сомкнулась прямо на запястье молодого хаванца. Только Нуска не отреагировал на боль и продолжил давить лёгкую улыбку. Его пальцы легли на пострадавшую морду и мигом залечили рану, мучившую бродяжку.
Клыки тут же разжались. На морде животного на секунду даже отразилось недоумение: как это боль пропала? Куда она делась? Что сделал этот человек?
Нуска только рассмеялся, хлопнул ладонями по бёдрам и поднялся на ноги, отирая руки от слюны. Он не пытался стать благодетелем или собачьим лекарем, но… Не мог лекарь пройти мимо нуждающегося, когда ему всего-то и надо было, что протянуть руку, чтобы облегчить страдания.
Странное ощущение роем холодных мурашек спустилось от затылка вниз по позвонкам. Нуска быстро спрятался в тени, но успел увидеть чей-то развевающийся плащ и собранные в хвост каштановые волосы.
В Арценте молодых людей такой внешности было пруд пруди, но Нуска старался как можно меньше доверять своим глазам и как можно больше – чутью.
Выглянув из-за поворота, лекарь уставился на удаляющуюся спину высокого мужчины. Его поступь была легка и развязна, он шёл так, словно владел всем миром и не знал, что такое страх.
«Вьен».
Нуска узнал бы его из тысячи по одной только походке и дэ. Получается, что после пленения в Эрьяре и освобождения он направился прямиком на родину, в Арценту? Но зачем?
«Так много всего произошло, что я, blathien[6], совсем об этом забыл! Вьен ведь потомок главного рода арцентов. Но он же и убийца предыдущего наместника, своего отца. Что, tje vae[7], он здесь вообще забыл?! Неужели его совсем…»
… не мучает чувство вины?
Конечно, наёмник не может мучиться от чувства вины. Но ведь и Гевер Ариера – не просто цель для убийства, а его родной отец!
Нуска с каждой встречей всё больше разочаровывался в старшем брате. Этот человек, который на протяжении нескольких лет был для него примером и опорой, совершал всё более и более чудовищные поступки.
Вот и сейчас Вьен не просто так болтался по улице, а примкнул к группе, одетой в длинные бордовые плащи. Никто в Арценте не одевался подобным образом – здесь почти все ходили с голыми пупками и накидывали на плечи полупрозрачные ткани, чтобы не сгореть на солнце. Даже Нуска был вынужден сменить свою тёплую одежду на лёгкие шаровары из местных тканей и укороченную жилетку без рукавов.
Нахмурившись,