– Зачем же вы так? – укоризненно спрашиваю тётку.
– А я что? Я пошутила просто.
Сколько нервных и психических заболеваний, отравляющих иной раз человеку всю жизнь, является результатом перенесённого в детстве испуга, об этом знают лишь одни психоневрологи. А надо бы, чтоб знала каждая вот такая глупая тётка. Впрочем, происшествие это, надо полагать, нетипично. Если применить к этой тётке меры покруче (ремнём бы), то шутить столь ехидно в другой раз она, возможно, не станет. Но откуда всё же у нас это желание пошутить, посмеяться над малым, откуда такое несочувствие его горю, его волнению? Вот ведь плачет ребёнок, ему не менее тяжело, чем нам, в минуту душевной невзгоды, а мы как-то равнодушно смотрим на его слёзы и частенько считаем их просто дурью или капризами.
Вот, например, картиночка в зоопарке. На площадке, где катают детишек на пони, все пассажиры с радостным оживлением усаживаются в тележки, но одна маленькая девочка плачет. Может быть, она боится этого пони, которого видит впервые в жизни и у которого такая нелепая, нечеловеческая голова и длинное, покрытое тёмными волосьями тело? А может быть, она просто боится свалиться с тележки? Может быть, боится разлучиться с родителями? Всё это не ясно. Но ясно одно – ей страшно. Растерянные родители не знают, как поступить: то сунут девочку в тележку, то вытащат обратно. Контролёрша, отбирающая у детишек билеты, начинает терять терпение. Девчонка задерживает весь кортеж, состоящий из нескольких пони и одного осла. Уже подходит главный распорядитель, этакий солидный грузноватый дядя:
– Ну, что тут ещё?
– Да вот девочка плачет.
– Ну и поплачет, что тут такого. Сажайте.
– Но зачем же сажать, если ей это никакого удовольствия не доставит? – вмешиваюсь в разговор я. – Девочка может ещё больше испугаться, когда поедет. Ночью дома проснётся и будет плакать.
Родители, почувствовав с моей стороны поддержку, снова пытаются вытащить из тележки ребёнка.
– Ну, тогда пропал гривенник. Касса уже закрыта, – говорит дядя.
Родители снова начинают терзаться сомнениями, но под моим нажимом решают пожертвовать гривенником, и я чувствую моральное удовлетворение, сознавая, что совершил доброе дело.
Такие добрые дела здесь можно творить десятками, стоит только прийти пораньше и не пожалеть нервов для уговаривания родителей. Здесь часто кто-нибудь из малюток поддаётся эмоции страха. Один такой пассажир едет, расширив глазёнки и потеряв от испуга дар речи, зато другой ревёт громогласно, во всеуслышание, отравляя удовольствие от поездки своим спутникам. Несмотря ни на что их всё-таки возят – деньги-то плачены.
Хотелось бы знать, почему вполне взрослые, приставленные к работе с детьми сотрудники зоопарка, изо дня в день сталкивающиеся с подобной реакцией малышей, так равнодушно взирают на это? Они могли бы советовать