Особенно жалкий вид имели донцы.
Атаман Всевеликого войска Донского ген. А.П. Богаевский, разумеется, переехал в Севастополь в весьма неплохих условиях на английском судне «Барон Бек», вывезя с собой громадное количество денежных знаков и всевозможной своей челяди, которую он то и дело повышал в чинах, благо это ему ничего не стоило.
Но строевым казакам и офицерам пришлось хватить много горя во время их странствований по черноморскому побережью, а затем при переезде в Крым, где для размещения остатков Донской армии отвели г. Евпаторию с уездом.
Вскоре маленький курортный городок стал неузнаваем.
На улицах замелькали ярко-красные лампасы и околыши шапок тех счастливцев, которые в период бегства не растрясли своих переметных сум и не заразились тифом. Несчастливцы же, – грязные, оборванные, потерявшие не только воинский, но и человеческий облик, – свезенные на лодках с пароходов, целыми днями валялись на загаженных пристанях, не имея силы подняться на ноги. Более здоровые из них уползали на главную улицу, которая проходила возле пристаней, и загромождали тротуары.
– Станичник[1], какого полка будешь?
Землистое, редькой вытянутое лицо неподвижно.
Воспаленные, провалившиеся глаза задумчиво рассматривают небо, которое хмурится при виде столь жалкого созерцателя.
– Мы – мамонтовцы, – отвечает за больного сосед, у которого хватает силы не только говорить, но и сбрасывать со своего дырявого чекменя[2] отвратительных «танок», серых паразитов.
Мамонтовцы!
Память с быстротой молнии охватывает все, что связано с этим именем. Дерзко-смелый, нагло-грабительский набег лучшей донской конницы под командой лучшего донского генерала. Ослепительный «успех», фейерверк афиш о бесчисленных «взятых» городах, десятках тысяч пленных, блистательный триумф и золотая сабля усатому герою. А затем обычная судьба. Шумные пиры. Разбрасывание награбленных денег. – «Почем арбуз?» – «Пятнадцать рублей». – «На двести, знай мамонтовцев!» В результате беспардонное разложение под влиянием обильной добычи, гибель конского состава, изнуренного рейдом, смерть вождя от тифа, губительный переход по задонским степям в лютый мороз наперерез Буденному, напиравшему на Тихорецкую. И в качестве заключительного аккорда – голод и холод на евпаторийской мостовой.
Неужели все в таком виде ваши мамонтовцы?
Кто здоров, тому полбеды. Только