Причалы ждут гостей.
Гуляет золото в крови
И по рукам людей.
Еще и Троя не в золе,
Ахилл не стал врагом.
И боги ходят по земле
Ахейской босиком.
«Скука. У окна листаю Плиния…»
Скука. У окна листаю Плиния.
Вечер, словно в язвах, в звездном крапе.
То ли горсть снежинок, то ли инея
Дряхлая сосна зажала в лапе.
К прокурору, словно к прокуратору,
Праведных ведут. Месть дышит в темя.
Плиний-младший в письмах к императору
Сквозь столетья видел наше время.
Нам не служат правдою и верою
Консулы. За ними – пепелища.
Пусть уж лучше ничего не делают,
Чем в азарте обирают нищих!
«Кипарисы мокнут. Олеандр…»
Кипарисы мокнут. Олеандр
Отцветает. Обмелевший Понт
Дремлет у бамбуковых оград,
Обложив дождями горизонт.
На базарах – россыпи хурмы.
И картав, и резок разговор.
Но светлы вечерние псалмы
В древнем храме у подножья гор.
Приобщенью к Богу смертный рад,
Забывая груз мирских забот.
Кипарисы мокнут. Олеандр
Отцветает. Засыпает Понт.
ТАМАНЬ
Побережье. По краю – дорога.
Ни вестей, ни опальных гостей.
Стал бутылкой с запиской от Бога
Офицер в океане страстей.
Как чернила, ночь каплет в овраги
Из созвездий. Под скрипы сверчков
Отразился на белой бумаге
Свет прозрений из черных зрачков.
В ГОРАХ
Привет тебе, подоблачная глушь,
Крутых ветров вершинная обитель.
Слетают с неба стайки светлых душ,
Века сиявших звездами в зените.
Разрушена родительская власть
Состарившейся матери-природы.
И лишь в горах, над кручами кружась,
Нас осеняет древний дух свободы.
«Погибла юность, словно Атлантида…»
Погибла юность, словно Атлантида,
В крутых волнах привычек и обид.
Читаю на причале Еврипида,
Врачует душу мудрый Еврипид.
Стареют люди – море не стареет.
Зачем же просим: «Господи, прости…»?
У древних все и проще, и мудрее,
И нам до них расти – не дорасти.
Вершим дела, свиданья назначаем,
Забыв о том, что все-таки умрем.
И только перед смертью замечаем:
Слепыми бродим в полдень с фонарем.
«Плеск дождя. Молний синие стрелы…»
Плеск дождя. Молний синие стрелы.
Небеса – опрокинутый пруд.
А березы – как весла галеры,
По пруду осторожно гребут.
Из окна – жизнь и тише, и проще.
Не пропитан бессонницей тюль.
На окно, принесенный из рощи,
Словно лампу, поставлю июль.
Он ромашкой потянется к грозам,
Освещая в камине