К удивлению начальства, солдат Виткевич оказался блестяще образован и эрудирован. Кроме всего прочего, он свободно владел немецким, английским, французским, польским и русским языками. За недолгое нахождение в крепости, общаясь с местными жителями и купцами, Виткевич освоил фарси, узбекский, киргизский и чагатайский. Разъезжая по делам службы, Виткевич подолгу задерживался в становищах и аулах, где изучал обычаи и нравы казахов, постигал законы ислама. Спустя пару лет он уже поражал собеседников, цитируя на память Коран целыми главами.
В 1829 году Виткевич познакомился с известным немецким ученым и путешественником Александром Гумбольдтом, который выпросил его у начальства в качестве переводчика на время путешествия по азиатской части России. При этом Виткевич, значительно превысив свои задачи, помимо работы переводчиком стал фактически правой рукой всемирно известного натуралиста во всех его изысканиях.
Помощью Виткевича Гумбольдт остался очень доволен, высоко оценив деловые качества и ум своего помощника. Ученый был настолько тронут печальной судьбой молодого человека, что по прибытии в Оренбург ходатайствовал о смягчении его участи перед военным губернатором. Не забыл Гумбольдт о своем переводчике и в Петербурге. В конце концов, по ходатайству академика опального инсургента в 1830 году произвели в унтер-офицеры.
При этом оренбургский генерал-губернатор граф Сухтелен просто закрыл глаза на постановление суда о сдаче в солдаты «без выслуги лет». Как говорится, суровость российских законов компенсируется их невыполнением, тем более на окраинах. Впрочем, понять начальство можно, где еще найти в диком степном краю столь толкового эрудита-полиглота!
Следует сказать, что Виткевичу определенно повезло на начальников. Председатель Оренбургской пограничной комиссии барон фон Генс, разглядев в скромном унтер-офицере несомненный талант разведчика, забрал Виткевича к себе.
В августе 1831 года Виткевич встречал в Оренбурге афганского принца Ша-заде и участвовал в переговорах о цели его прибытия в Россию и дальнейших планах. При этом Виткевич, как обычно, значительно превысил свои полномочия переводчика, выведав