– А это вообще нормально ― держать в своем доме допросную? – несколько срывающимся голосом поинтересовалась, послушно перемещаясь за стол. Нехотя отодвинула стул и присела на его краешек. Ну очень неудобный. В этот же момент я ощутила, как напрягся пристально за мной наблюдающий огонек.
– Твоя осведомленность наталкивает меня на определенные мысли, однако, почему ты решила, что дом мой?
– Ну, это же очевидно, – невинно захлопала ресницами и пожала плечами. – Ты явно начальник туфлям, ой, то есть Лесли, а если так, то, значит, хозяин этого дома.
– Туфлям? – мужчину разобрал смех.
Смутившись, буркнула:
– Я имела в виду Лесли.
– Я понял.
– И вообще, я свое имя тебе уже второй раз назвала, а ты свое ― нет. Как-то невежливо, не находишь?
– Адриан. Адриан Фоксайр.
Он застыл, внимательно вглядываясь в мое лицо, будто его имя должно было мне много сказать. Может, он шишка какая? Принц там, например? Но почти всех монарших особ нашего мира мы проходили по всемирному хисториведению, и ни о каких Фоксайрах я не слыхала. Может, некая новая ветвь? Но тогда бы я знала о нем из инофона. Или нет? Ой, да какая мне, собственно, разница. Пускай и принц, мне-то что с этого? К аристократии отношусь с безразличным уважением, они меня не трогают, и я их не трогаю, точка.
– Приятно познакомится, Адри, – мило похлопала ресничками, внутренне веселясь. У мужчины вытянулось лицо.
– Господи боже, меня никто так еще не унижал, то есть, не называл. Адриан, или лучше Риан.
– Как скажешь, Адри Риан, как скажешь, – мстительно улыбнулась. Это тебе за мою роль послушного мешочка на твоем плече. По детски, конечно, ну а как еще? Такая уж я.
– Ладно, Ульяна, я тебя слушаю.
– И о чем мне говорить, Адри-и-и?
– Так не пойдет, Ульяна. Риан или Адриан, запомни.
Упрямо поджала губы. Ага, щаз. Я еще не навеселилась.
– Нет? Что ж, хорошо.
С недоумением наблюдала, как огонек нажал себе на ухо, точнее, на сережку в виде черного маленького кругляша, приказал в пустоту принести ручку и тетрадь. Надо же, а я раньше и не заметила, что у него в ухе такой аксессуар, правда, он, к удивлению, не выглядел смешно, больше брутально.
Слюни, Льяна!
– К-хм, и зачем тебе писчие принадлежности?
– А они и не мне.
– А кому? Мне, что ли? Зачем?!
Огонек в ответ таинственно промолчал и улыбнулся при этом так ехидно, что мне, признаться, стало не по себе. В это же время дверь открылась, и к нам вошел Лесли, с каменным выражением лица вручил Адриану то, что он просил, и вышел. Перчик аккуратно положил ручку на обычную такую тетрадь и толкнул ко мне. Тетрадь с ручкой проехалась по столу и затормозила почти на самом краешке моей половины, едва не свалившись. Пальчиком подвинув предмет канцелярии, вопросительно взглянула на мужчину.
– Открывай и пиши,