– Я всегда считал тебя полным ничтожеством, Федор. Но никогда не собирался обижать убогого. Итак, у меня есть к тебе предложение.
Я молчал, лишь переглянулся с Алиской. Лисица шаг за шагом, но все ближе была к Тармаеву-старшему. Ей хотелось прикрыть, закрыть его собой, защитить любой ценой. Будто он был и ее родным отцом тоже. Я видел, как дрожали ее руки, до побеления стискивавшие рукоять клинка, – ей нужен был только момент для того, чтобы ударить.
Я кивнул – и ему, и ей. Сыграем пока по его правилам, посмотрим, что из этого выйдет.
Страх бурлил во мне неприятным комком, крича о том, что надо делать хоть что-то. Тупо переть в атаку, бить наотмашь, с размаху, не зная пощады, всем, чем только попадется под руку.
И обязательно орать во всю глотку – чтобы показать, что не мне тут, это всем остальным страшно.
– Я дам тебе возможность уйти. Ни у меня, ни у рода Менделеевых нет никаких претензий к Рысевым. Я бы даже счел личным оскорблением саму мысль о том, что кто-то столь ничтожный способен доставить нам проблемы. А потому… – Он придавил курок пальцем, а пистолет направился в сторону Алиски. Лисица вдруг застыла на одном месте и как будто бы даже забыла, как дышать. Втянула живот в ожидании резкой боли.
– Не будем усложнять и без того затянувшийся балаган. Я позволю вам увести отсюда вашего избитого, будто старую псину, патриарха, и вы свалите в туман. К завтрашнему утру эта халупа догорит, и от ней останется лишь дикая вонь воспоминаний. Я отпущу вас и даже сделаю вид, что вас тут никогда не было. Даю слово рода.
– Слово рода Менделеевых не стоит и навозной кучи! – рявкнула не выдержавшая Алиска, первой метнувшись к нему с клинком наперевес. Острие меча исполнило пируэт, на взмахе набираясь огненной мощи, норовя ее обрушить на парящего в воздухе алхимика. Тот рывком юркнул в сторону, закрылся плащом, врезавшийся в него поток пламени будто ударился о стену, разошелся волнами, сошел на нет. Лисица не желала сдаваться столь легко. Едва закончив один прием, ее меч закружился в восьмерке, обещая быструю смерть любому, кто осмелится оказаться рядом.
Грянул выстрел, но хвостатая воительница успела закрыться от него мечом. Сталь встретила свинцовый гостинец, заставив тот срикошетить прочь – и в без того полный дурманящего духа подвал пролилось вино из «раненого» бочонка.
Горничная дома Тармаевых вдруг потеряла равновесие, споткнувшись на ходу, нелепо вскинув руки, прежде чем упасть. Выпускать клинок из рук ей и не пришло в голову – будто это было единственной драгоценностью в ее жизни. Ноги теперь стягивала липкая, гадкая паутина. Плевками мерзкой жижи ей залепило рот – Алиска выпучила глаза. Ее руки вместе с мечом опутывала паутина