– Вы что, сдурели? Сюда менты едут, обыск делать, а вы развлекаетесь? Ну-ка, быстренько все на выход! И чтобы ноги вашей тут больше не было!
– Это почему это? – попытался вступить в пререкания рыжий коротышка с редкой козлиной бороденкой.
– А потому. Засада здесь будет. Причем, постоянная. Кто войдет, сразу заметут, – отрезала Лёлька.
Народ, почесываясь и пожимая плечами, довольно шустро потянулся на выход. Через десять минут Лёлька осталась вдвоём с недоумевающим Левой. Он пытался сообразить, кто из покинувших его гостей был владельцем пары оставленных посередине комнаты грязных штиблет сорок пятого размера. Так ничего и не решив, братец отнес ботинки в прихожую. Лёлька притащила пылесос и принялась наводить в задымленной комнате порядок. Почистив ковер, она решила вытереть пыль и отправилась в ванную за тряпкой. В ванне, заполненной розовой пеной, нежился тот самый тип, что впустил её в квартиру. Мокрые лосины и шелковая рубашка сохли на верёвке. Лёлька пожала плечами и осведомилась:
– Вы кто такой?
– Мишель Ремизов. Служитель Мельпомены. Не хотите присоединиться? – он гостеприимно указал ей место в ванне рядом с собой.
– Да нет, вы уж как-нибудь тут сами, – фыркнула Лёлька, хватая тряпку и испытывая непреодолимое желание, шлепнуть ею нахала по розовой морде.
– Вот так всегда, – философски заметил тот, погружаясь в пену с головой, и продолжил, выныривая: – Нет в этом мире понимания между людьми!
Вытерев пыль и табачный пепел в Левиной комнате, Лёлька понесла тряпку на кухню, не рискуя возобновить общение с моющимся в ванной Мишелем. На кухне горько плакали девицы из салона, похожие как близнецы. Уливаясь пьяными слезами, одна из них всё время повторяла:
– Ну, козёл! Какой же он козёл!
– Параноик! Шизофреник! – вторила ей другая.
Лёлька решила, что речь идёт, несомненно, о Лёве. Но видимо имелся в виду кто-то другой, потому что вошедшему вслед за ней братцу Агнии обе девицы кинулись на грудь и принялись хором жаловаться на какого-то Бубу. Лева оторвал их от себя, удивленно осмотрел, словно видел впервые, вытер одной из них нос кухонным полотенцем и озабоченно поинтересовался:
– Кто такой Буба?
– Козёл! – шмыгнула носом девица.
– Шизик, идиот! – подхватила вторая и зарыдала в полотенце.
– Ладно, хватит! – Не выдержала Лёлька. – Собирайтесь, девушки домой! Сейчас здесь будет много-много милиционеров. Все уже ушли, и вам пора.
– А Буба? – сразу перестала рыдать девица.
– И Буба ушел, но если вы поспешите, то догоните его, – порекомендовала вконец потерявшая терпение Лёлька.
Девицы вняли совету и моментально испарились. Только полотенце, украшенное разводами черной туши и лиловых теней, осталось сиротливо лежать на кухонном