Вот только грядущее Рождество было первым, которое им предстояло встретить без матери Люка и Кайлы и ее родной сестры Эрин. Если бы не дети, Бри вообще не стала бы его отмечать. В такие праздники к ней возвращалась грусть. Но потакать слабости и предаваться унынию равнозначно малодушию. Дети заслужили лучшего, и Бри должна была им показать на собственном примере, что они могут хранить память об Эрин в своих сердцах и, вместе с тем, жить и двигаться дальше.
Еще бы знать, как это сделать!
Остановившись перед стойлом Ковбоя, Бри погладила пятнистую голову мерина. Раньше этот добродушный конь принадлежал ее сестре. В его обществе Бри ощущала себя ближе к Эрин, и это ее успокаивало. Бунтарь в нетерпении заржал за створкой дверцы. Бри отступила в сторону, чтобы иметь возможность поглаживать одновременно морды обоих коней. Как и всегда совместное времяпрепровождение с детьми и лошадьми привносило в ее душу умиротворение, прежде ей незнакомое. Иногда Бри бывала настолько довольна своей новой жизнью, что даже ощущала вину перед сестрой. Не она, а Эрин должна была наслаждаться досугом с детьми. Но этому не суждено было сбыться.
Горькая радость… Все в этой жизни бывает сладко-горьким.
– Мы будем готовы, если тебе повезет, – из фуражной комнаты вышел Люк с тремя кормушками в руках. Он насыпал в них зерно, Кайла покидала в стойла через дверцы солому, а Бри наполнила водой ведра.
Через несколько минут она проверила щеколды на дверцах стойл, и вся компания направилась к выходу из конюшни. Никогда не желавшая оставаться одной, Милашка вскочила на лапы и поспешила за ней. Бри выключила свет, заперла дверь конюшни и двинулась к заднему крыльцу. Пронизывающий влажный ветер пробился сквозь куртку и пробрал ее до костей; Бри бросило в дрожь.
– Снег пошел! – подняв лицо к небу, Кайла широко открыла рот, пытаясь поймать на язычок белые хлопья. С ночного неба слетело только несколько снежинок, но девочка была оптимисткой. – Мы попьем горячее какао?
– Конечно, – открыла заднюю дверь Бри.
Собака тут же юркнула внутрь.
Бри с детьми сбросили куртки, сняли грязные сапоги и вымыли руки. Поглядев на часы, Бри повернулась к Кайле:
– Если ты примешь душ и наденешь пижаму, мы сможем посмотреть кино.
– Ура! Я быстро, – девочка стрелой помчалась к лестнице.
Кайла была худышкой, но ее стопы застучали по деревянным ступенькам громче конских копыт.
Люк взялся за попкорн, а Бри поднялась наверх, переоделась во фланелевые пижамные штаны и натянула на ноги толстые шерстяные носки. Ее черный кот Вейдер – проспавший, свернувшись в клубок, все то время, что они пропадали в конюшне, – распрямился и, продефилировав по кровати, подставил Бри ухо: «Почеши!» Когда Бри вышла из комнаты, кот последовал за ней на