– Одна сотая мощности, – сообщил он, сияя. – А если на полной силе оружия?
– Но зачем такое театральное оформление? Разве бластер с переключателем мощности хуже?
Бластер не отвечает личине № 17, объяснил киборг. Зато в личине № 15 – образе юного звездопроходца – ни шпага, ни пистолет в драгоценных камнях, разумеется, не к лицу. Не годятся они и для личин от № 1 до № 14, копирующих змею, кентавра, волка, сфинкса, корову и прочую живность.
– Аборигенам личина № 17 понравится, – заверил Асмодей. – Вы, люди, мало интересуетесь собственной историей, вы устремлены в будущее. А я без истории не могу. Я еще покажусь тебе в образе грека-рапсода, увенчанного лавровым венком, или старшины гильдии палачей в кроваво-красном плаще, с топором на плечах, или казака-разбойника на лихом скакуне, с пикой наперевес. Обалдеешь!
– Расскажи, почему друзья прозвали тебя Асмодеем, – сказала, посмеиваясь, Мария.
Асмодей охотно поведал, что раньше собственного имени не носил и значился в каталоге как «Конструкция опытная многоцелевая на двадцать четыре функции и девятнадцать обликов». И вот, прикидывая обертоны к личине № 16, то есть облику трудяги-лаборанта с большим научным будущим, он для забавы добавил себе светящиеся рожки, усы и бородку, длинные когти на мохнатых руках и усилил сверкание глаз до зловещего блеска. И в таком виде вдруг появился перед одной лаборанткой. Та сперва отшатнулась, потом захохотала: «Ах ты, Асмодей!» Так состоялось крещение киборга-универсала бесовским именем Асмодей.
– Бесовскую внешность я тогда придумал сам, – с увлечением хвастался Асмодей. – Скопировал картинку из книги «Мифические представления древних народов о нечистой силе». Я только не прирастил себе хвоста. Между прочим, верховных демонов Люцифера и Вельзевула, а также главного Сатану тоже рисуют без хвостов. Хвост – чиновное отличие низших бесов. В низшие бесы мне не захотелось, в верховные дьяволы не пожелал. Стать Люцифером или главным Сатаной – церемониал, жуткая хлопотня, больше парада, чем дела. А я обожаю дело. Оперативность мне по душе, хотя души в меня не встроили. Я спрашивал конструкторов – отвечают: не знаем, как душа выглядит в физической модели, математической формулы души тоже нет. Научная недоработка, по-моему.
Он завершил объяснение нечеловеческим хохотом.
Когда киборг закончил с туалетом, Аркадий попросил разрешения на выход.
– Немного погодим, – ответил Кнудсен. – Меня тревожат новые шары.
Один из шаров недвижно висел над «Гермесом» с того момента, как корабль опустился на полянку в гуще голубых деревьев. Второй шар улетел за аэроразведчиком. А недавно появились еще два шара. Все три были цельные, без иллюминаторов и люков, по их поверхности пробегали цветовые волны, шары казались гигантскими мыльными пузырями, тускло поблескивающими в сиянии двух солнц, – одно катилось на закат, другое восходило…
– Что