Разумеется, никакого норматива в начале урока не планируется.
Поганый физрук!
Лёгкий бег, взмахи руками и моё самое «любимое» – ходьба в полуприсяде. Поджаренным на песке крабом корячусь, иногда тайком касаясь руками пола, чтобы не потерять равновесие. Именно на одном из таких моментов и ловит меня Саныч.
Глазастый, блин.
– Мышкина! – да ладно! Уже который раз подряд верно называет мою фамилию.
Неужели запомнил? А всего-то надо было его борцовку на себя надеть, которая, кстати, пахнет обалденно. Ни намёка на пот или, например, запах сигарет. Впрочем, сомневаюсь, что Ильин курит, спортсмен всё-таки.
Это пацаны наши перманентно пропитаны запахом никотина, а от борцовки Саныча приятно так несёт мужским парфюмом. Ненавязчиво.
– Я! – отвечаю, как выдрессированная, и поднимаюсь в полный рост.
– Что на тебе за одежда, Мышкина? – зло прищуривается физрук.
Делает пару шагов в мою сторону, рассматривая борцовку.
Ну, всё, сейчас догадается обо всём, и мне точно конец.
Инстинктивно отступаю назад, к большому разочарованию замечая, что весь класс тоже перестал выполнять упражнение и теперь смотрит на нас двоих в ожидании шоу.
– Так что, Вера? – подгоняет физрук, а я вдруг осознаю, что за три месяца, что Ильин работает в школе, он впервые назвал меня по имени.
Да что там, меня первую по имени назвал, всех остальных зовёт исключительно по фамилиям.
– Понима-е-те, – цежу по слогам, а сама по залу глазами бегаю, словно ища в окружающих предметах подсказку. Как выкрутиться, а?
– Нет, – качает головой, ухмыляясь.
Пацаны ржать начинают дружно, но одного взгляда учителя хватает для того, чтобы заставить их заткнуться.
– Понимаете, – решаю начать издалека, – у меня очень большая грудь, – вырывается само собой.
Нет, нет, верните обратно, отмотайте! Что я несу?
Окидываю взглядом приговорённого мученика одноклассников, потому что на Ильина боюсь смотреть.
Помогите…
– Моя блузка, – нерешительно машу рукой в сторону раздевалки и фокусирую свой взгляд на белом полотне двери.
Если ни на кого не смотреть, проще говорить.
– На моей блузке оторвались пуговицы, и поэтому я надела майку своего парня, – выпаливаю на одном дыхании, от отчаяния решив, что мне уже нечего терять.
После кражи чужой одежды ложь – это такая мелочь.
Повисшая в воздухе пауза кажется мне осязаемой, я словно слышу в голове отсчёт до старта. Или взрыва…
Три. Два. Один…
Конское ржание парней заглушает перешёптывания девчонок за моей спиной. И хочется сквозь землю провалиться, потому что со мной в жизни всякое бывало: и травля со стороны мажоров, и насмешки из-за лишнего веса.
Но такой позор я переношу впервые.
Собрав всю смелость в кулак, поднимаю взгляд на физрука в ожидании вердикта.
– В шеренгу