Никогда мне лестница до кабинета главного архитектора не казалась такой бесконечной, обычно я ее преодолевал на раз-два-три. Ноги не спешили. Утром пришла секретарша Петра Ивановича и попросила ближе к обеду зайти. За это время я всего себя истязал, думая, по какому поводу вызвали.
– Добрый день, Петр Иванович. Вызывали? – робко вошел в кабинет, чувствуя себя как в кабине директора школы после очередной драки.
– Проходи Дмитрий, – жестом Петр Иванович указал стул возле его стола. Послушно сел на указанное место. – Как работа?
– Нравится.
– Все получается?
– Если бы не получалось, вы бы не стали меня здесь держать.
– Дерзишь, мальчик мой. Но это по молодости. Скажи, вот между нами, по секрету, какие планы у тебя лет этак на пять?
– Как-то не задумывался на такой срок, – осторожно ответил, чувствуя, что неспроста ведется разговор издалека.
– Я за тобой наблюдаю. Претензий нет, наоборот, восхищаюсь тобой. Ты четко понимаешь, что от тебя хотят, предлагаешь разумные варианты.
– Спасибо.
– Знаешь, иногда на миллион людей рождается очень талантливый человек. Их считают гениями, чудаковатыми, сумасшедшими. Они свое дело ставят превыше остального. И дай благодатную почву, добьются колоссального успеха. Как говорится, талант есть, нужно иметь чуточку везения и тогда весь мир покорится. Зачастую таких людей не сразу видишь, только благодаря какой-нибудь случайности узнаешь, что перед тобой не как все, а один единственный. Ты отличный работник, но мне кажется, что тебе немного тесно в нашем учреждении. За столь короткий срок ты почувствовал, что достиг потолка. Не так ли?
Я напрягся. Неуверенно улыбнулся. Вопрос был с двойным смыслом. А правильного ответа не знал. Все, что могла предложить эта работа, я впитал в себя. Наверное, слишком быстро.
Петр Иванович усмехнулся моему молчанию. Протянул мне папку. Открыв папку, едва сдержался, чтоб не чертыхнуться. Передо мной лежали наброски, которые как-то выкинул, забраковав. Почему не имею привычки все рвать, прежде чем отправить листы в мусорку?
– Я могу все объяснить, – пробормотал, кусая губу от досады.
И почему было так неловко за свои работы? Наверное, Петр Иванович посчитал их детскими зарисовками.
– А что тут объяснять. Когда мне их принесли, я не мог понять, откуда у нас тут появился самородок, который мыслит шире, чем привыкли. Благо не пришлось заниматься расследованием. Быстренько злопыхатели подсказали, где искать, думая, что полетит головушка провинившегося, – я непонимающе уставился на начальника, совсем потерял ориентир. – Тебе надо развиваться. И желательно за пределами России. Где-то