Сергей Степанович спрашивал меня о здоровье, я отвечал, поглядывая на Леночку. Она стояла чуть в стороне и молчала, не принимая участия в разговоре. Потом Сергей Степанович стал прощаться, говоря, что ему нужно идти домой. Затем посмотрел на нас с Леночкой и спешно удалился, оставив нас одних. Леночка подошла ближе.
– Как ты? – спросила она, словно не слышала, о чем мы говорили с Сергеем Степановичем.
– Нормально.
– Я хотела прийти днем, но не смогла – работы было много.
– Понятно, – сочувственно произнес я.
Она прятала взгляд, глядя куда-то в сторону. У нее был смущенный вид, похоже, она не знала, что еще сказать.
– Как там погода? – решил я помочь ей.
– Ничего. Днем шел дождь, но теперь кончился.
– Дождь? – удивился я. Мне казалось странным, что где-то может идти дождь – мир для меня был больницей с трещинками на потолке. – Наверно, я спал и не слышал.
– Да?
Она молчала пару секунд, потом вдруг повернулась ко мне, словно решившись на что-то. Ее глаза были полны тревожной печали.
– Ты не сердишься на меня? – спросила Леночка.
– Я? Почему? – почти искренне удивился я.
– Я не хотела, – быстро заговорила она, снова пряча взгляд, – это как-то само получилось. Я не хотела. Правда.
Я чуть улыбнулся.
– Садись, – сказал я, сделав приглашающий жест.
Она колебалась секунду, потом осторожно присела на край кровати.
– Как ты думаешь, долго я здесь пролежу? – спросил я.
Она не ответила, словно не услышав мои слова, потом через секунду сказала все с той же тревожной печалью:
– Я была очень плохой. Не знаю, что на меня нашло. Прости. Ты, наверно, обвиняешь меня во всем. Я не хотела. Прости.
– Бог с ним. Я уже и не помню ничего, – соврал я. Как-то не хотелось злиться на нее, и слушать извинения тоже не хотелось. Я чувствовал, что рад ее видеть, и больше ничего не чувствовал по отношению к ней.
– Все прошло, – сказал я, – туда ему и дорога. Давай считать, что просто ничего не было.
– Правда?
– Правда, – я снова улыбнулся.
– Значит, ты не обижаешься на меня?
– Нет.
– А я все думаю об этом, что это я… Что ты из-за меня…
– Да нет же, – поспешил я заверить ее – мне вдруг показалось, что она сейчас заплачет. – Я ведь сказал, что все забыто. Или ты не согласна? Тогда тебе придется выбирать: или мириться, или писать мемуары.
– Да? – улыбнулась Леночка.
В ее глазах была радость. Хотя легкая тень грусти еще присутствовала во взгляде,