– Нет, – сказал я, чувствуя, что как будто оправдываюсь перед ней, – ничего, – и зачем-то добавил: – А Сергей Степанович там…
Я не смог закончить фразу. Хотел сказать «ждет», но подумал, что она спросит «чего ждет?» – на это я совершенно не мог бы ответить, а другого ничего в голову не приходило. Тогда я просто неопределенно махнул рукой.
– Н-да? – сквозь зубы произнесла Леночка.
– Ты что, обиделась? – попробовал начать я, вспомнив, зачем пришел.
Она сверкнула на меня глазами, но не ответила.
– Ладно тебе, я же не нарочно, – проговорил я, пытаясь понять, что это я сделал не нарочно.
Ее взгляд стал чуть снисходительным.
– Хватит обижаться, – весело произнес я, – давай мириться. Я больше не буду.
Мой энтузиазм был ей абсолютно чужд, она оставалась совершенно холодной.
– Ну перестань. Нельзя же так долго сердиться, – я пытался быть мягким, чуть возмущенным и одновременно веселым. – Ты что, теперь никогда отсюда не выйдешь? – Леночка молчала и как будто не слышала меня. – Ну ладно, сиди, если хочешь. Только скажи, ты на меня обижаешься?
«Детский сад какой-то», – подумал я, но по-другому не получалось. Леночка молча смотрела в угол, всем своим видом показывая, что не замечает моего присутствия. Нужно было что-то говорить, но я уже не знал что. И потом, она все равно не слушала. Тогда я двинулся вперед, подошел и сел перед ней на корточки, напротив ее взгляда.
– Ну перестань, – сказал я, глядя на нее снизу вверх. – Я же попросил у тебя прощения и сказал, что больше не буду – что мне еще сделать, чтобы ты меня простила?
Она абсолютно не реагировала на мои слова, продолжая смотреть куда-то в сторону.
– Лена, – стараясь быть веселым, с улыбкой проговорил я, – давай мириться, я все равно не отстану.
И с этими словами я положил руки ей на колени, пытаясь хоть так привлечь ее внимание и заявить о своем присутствии. И, пожалуй, я добился этого, но эффект оказался несколько не тот, на который я рассчитывал. Она вдруг вся встрепенулась, возмущенно посмотрела на меня, затем вскочила и ушла из-за занавески, оставив меня в дурацком положении на корточках перед пустым стулом. Я вздохнул, покачал головой, сетуя на свою тяжелую горемычную долю, потом поднялся и последовал за Леночкой.
Выйдя из-за занавески, я увидел, что она стоит у стола. Я подошел к ней.
– Ну хорошо, – сказал я, – ты не хочешь со мной разговаривать, не хочешь даже смотреть на меня, но что же мне теперь делать?
– Ничего, – сказала Леночка.
– Как же быть?
– Никак, – сказала Леночка.
– Но когда-нибудь ты ведь простишь меня?
– Никогда, – самым твердым и самым решительным тоном сказала Леночка.
– Совсем?
– Совсем.
– Хм…
Она была абсолютно неприступна и холодна как лед. Совершенно