Женщины-служанки вышли передать приказание, а Цинь Чжун встал и начал прощаться.
– Кого послали провожатым? – осведомилась госпожа Ю у служанок.
– Хотели послать Цзяо Да, – ответили те, – да он напился и обругал нас!
– Ну зачем вы его беспокоили? – с укором произнесли госпожа Ю и госпожа Цинь. – Этого чудака никуда нельзя посылать! Вечно вы его задираете!
– Все говорят, что вы слишком уступчивы, – не выдержала Фын-цзе. – Разве полагается так распускать слуг?
– Неужели ты не знаешь этого Цзяо Да? – изумилась госпожа Ю. – Даже господин Цзя Чжэн прощает ему многое, и твой старший брат Цзя Чжэнь все ему спускает. Ведь Цзяо Да в молодости четырежды бывал в походах с самим Нинго-гуном, на плечах вынес его с поля боя, вытащив из кучи убитых, и этим самым спас ему жизнь. Цзяо Да голодал, но где-то добывал пищу и приносил ее своему господину. Два дня у них не было воды, и он достал полчашки для господина, а сам пил конскую мочу. За эти заслуги ему так и благоволят. Когда жив был Нинго-гун, он относился к Цзяо Да с особым вниманием, кто же из нас теперь захочет обижать его?! Да и сам он уже старик, не заботится о своем добром имени, знай себе пьет вино, а как напьется, начинает ругать всех без разбору. Я давно говорила управляющему, чтобы его больше ни с какими поручениями не посылали – пусть спокойно доживает свой век. А вы опять вздумали посылать его!
– Почему же я не знаю этого Цзяо Да? – удивленно спросила Фын-цзе. – По-моему, у вас просто не хватает решимости. Почему вы не отправите его куда-нибудь подальше в деревню? – И затем обратилась к служанке: – Наша коляска готова?
– Ждет вас, – был ответ.
Фын-цзе встала, попрощалась с хозяевами и вышла, держа Бао-юя за руку.
Госпожа Ю и остальные проводили их до большого зала. Всюду ярко пылали светильники, на красном парадном крыльце в ожидании стояла прислуга.
Цзяо Да, воспользовавшись отсутствием Цзя Чжэня, успел напиться и первым делом принялся на чем свет стоит ругать и поносить главного управляющего Лай Эра:
– Мошенник! Злодей! Слабых обижаешь, а сильных боишься! С хорошими поручениями других посылаешь, а как только среди ночи кого-нибудь проводить, суешь меня! Ублюдок! Черепашье отродье! Горе-управитель! Не на свое место ты сел! Ты же мне, господину Цзяо Да, в подметки не годишься! С кем за последние двадцать лет считался господин Цзяо Да? Уж конечно, не с такими выродками, как все вы тут!
Когда Цзя Жун вышел проводить Фын-цзе к коляске, Цзяо Да бранился особенно яростно, и никто не мог его унять. Цзя Жун не вытерпел, несколько раз прикрикнул на него и, когда это не подействовало, коротко приказал:
– Связать! Завтра протрезвится, тогда спросим, какого черта он лез на рожон!
Какое там! Что стоил Цзя Жун в глазах Цзяо Да? Цзяо Да еще бросился к Цзя Жуну с возгласами:
– Братец Цзя Жун! Брось свои барские замашки! О таких молокососах, как ты, и