Куда девались изумрудная трава и тронутые солнцем багрово‑золотые листья кустарников? Вода в реке помутнела, долину окутал туман – не хватало только протяжного, жалобного воя собаки Баскервилей.
За спиной испуганно вздохнула фея. Мы все будто попали внутрь черно-белой фотографии прошлых лет. Грузчик застыл, потянувшись к коробке, что вот-вот упадет. Поезд остановился вдалеке, не двигаясь дальше. Я попробовала пошевелиться и… не смогла.
Что за чертовщина?
Странное оцепенение волшебным образом пощадило лишь Буклю: минипиг стучал по дну саквояжа копытцами, изображая галоп, тем самым намекая, что пора сматываться. Согласна, пятачок, вот только ноги к земле так и приросли!
Мысли носились в голове одна другой страшнее. Сама виновата: в свое время нечего было щекотать себе нервы, глотая готические романы один за другим. Но, увы, я была страстной поклонницей этой трижды проклятой викторианской Англии и историй о Джеке Потрошителе. Любимый персонаж. И почему он мне так нравился? Почему я не изучала, к примеру…
Ш‑ш‑ш‑ш.
Что-то шипело в промозглом тумане, который с каждым мгновением становился плотнее и гуще. Сердце ушло в пятки, ком застрял в горле. Взгляд зацепил совершенно белое лицо феи, и стало совсем не по себе: если уж крылатая и всемогущая так перепугалась, то…
Ш‑ш‑ш‑ш… Тук-тук… Тук-тук…
На перроне никого не было, но по звуку – будто подъезжал экипаж. Черный кеб из лондонского тумана. Открывается дверца, показывается рука в черной перчатке, сжимающая саквояж. С такими раньше ходили врачи, носили свои остро заточенные скальпели. Джек ведь был хирургом, по одной из версий. А еще, судя по тому, как располагались надрезы, когда он извлекал органы, левшой.
Ш‑ш‑ш…
– Мамочки!
То, что мгновение назад рисовало воображение, медленно обретало реальные черты. Сперва едва уловимо, словно проявляющийся негатив, потом все ярче, контрастней… Плащ, саквояж, надвинутый на лоб цилиндр, что-то сверкнуло в руке – Джек Потрошитель! Точно, он! Вот только я не одна из его пяти всем известных жертв, я ж не уличная прости… тутка…
– А‑а‑а!
Черная фигура, бесцеремонно оттолкнув меня с дороги, направилась прямиком к фее. Рука с ножом взметнулась вверх, полы плаща полыхнули пиратским флагом, и тут я словно очнулась – размахнулась и треснула этого урода саквояжем изо всех сил! Легенда покачнулась и, потеряв равновесие, рухнула вниз. На рельсы.
– А‑а‑а… – застонали из-под плаща, накрывшего безжалостного убийцу всех времен и народов с головой.
И тут в мир вернулись краски и звуки! Словно повернули выключатель. Крики, топот ног, гудение возмущенных крыльев, свежий загородный воздух – все это навалилось с такой силой, что я, обессилев, уселась прямо