Также оперативники искали свидетелей, видевших Марию Рыжкину в новогоднюю ночь. Но таковых пока установить не смогли. Одна из видеокамер выхватила, как потерпевшая входит в Олонецкий парк в 21.18. Стокусов пробежал мимо того же объектива в 23.27.
От входа до пруда – минут десять быстрым шагом. А время смерти, вероятнее всего, около полуночи.
Не в пользу Юрия и факт, что он – с его слов – пока бегал по парку, где-то выронил телефон, да так потом и не нашел. Аппарат Рыжкиной тоже исчез бесследно. Подозрительно? Безусловно. Они могли договориться встретиться. Именно у пруда. И мобильник Стокусов не предъявляет, потому что боится: сотрудники полиции смогут восстановить даже стертую переписку. Да, вроде бы вскоре после одиннадцати он вышел на поиски (чему есть свидетели). В 23.27 вошел в парк. Но Марию-то убили незадолго или вскоре после полуночи! Юрий запросто мог все спланировать и велеть ей ждать у пруда. Сам убил, а паника, поиски – просто хитрый отвлекающий маневр. Бывшие сидельцы в плане заметания следов весьма изобретательны.
Савельев пока склонялся именно к этой версии.
Но к вечеру первого января к нему на Петровку заявился Полуянов.
Приехал без предупреждения – позвонил только с проходной.
Савельев заказал пропуск, встретил. Кисло спросил:
– Ты меня с Новым годом поздравить пришел?
– Судя по твоему лицу, праздник получился не очень, – хмыкнул журналист. И спросил строгим тоном: – Что у вас по убийству в Олонецком?
– Для твоих «Несерьезных новостей» – ничего. А чего ты вдруг заинтересовался?
– Живу рядом. Нервничаю, – ответил невинным тоном.
– Не переживай. Мы на боевом посту. Все под контролем.
– Небось успели задержать? Какого-нибудь сожителя пьющего?
Савельев внутренне вздрогнул – заявление по убийству пока не делали, хотя пресс-служба горячо настаивала.
А Дима снисходительно сказал:
– Можешь не говорить. Я ваши методы знаю. Всегда один шаблон. Хоть бы раз от него отступили.
И рассказал о деле Павла Климентьева.
Про сентябрьское убийство в Боровом Брянской области Савельев краем уха слышал и сам тот случай с нынешним пока не связывал. Но сейчас Полуянов засыпал его деталями, так что полковнику пришлось признать: определенное сходство, безусловно, имеется.
Погибшие в обоих случаях – беременные женщины на поздних сроках. И одна, и вторая – не слишком благополучные. Первая – из пьющей семьи, другая сожительствовала с бывшим зэком, тоже выпивохой.
Картина убийства практически идентичная – уединенное место, многочисленные ножевые ранения. И подозреваемые очень удобные. У каждого и мотив имеется, и возможности.
– В Боровом даже копать не стали, Павел Климентьев им по всем статьям подошел, – горячился Полуянов. – Очень