В моей голове созрел план, как изолировать дебошира.
– Уймись, Леня, – уже миролюбивей проговорил я. – Мы же помочь хотим, а ты ерепенишься.
– Знаю я вашу помощь, – капнул ядом тот, скребя ногтями по корявому носу в красную прожилку. – Сколько лет прошло, а Вадьку не нашли. Что толку от вашей помощи?
– А как же мы его найдем, если ты нам не рад и ничего не говоришь? Давай, лучше-ка подлечись маленько. Может, вспомнишь чего…
Я взял бутылку и откупорил ее. Плеснул водки в замызганный граненый стакан с присохшими на дне чаинками примерно до трети объема.
– Один не пью, – насупился Леня. – Жену подожду.
– Давай тогда со мной, – предложил я и взял с полки стакан почище.
Брезгливо поморщился, дунул в него и вздохнул.
– Я думал, менты на службе не употребляют, – вскинул на меня мохнатые брови хозяин.
– А что мы, не люди, что ли? – я налил себе раза в два поменьше, поднял стакан и потянул руку для чоканья.
От такого жеста Леня, естественно, не удержался. Взял свою тару. Дзинь. Стаканы соприкоснулись и жалобно звякнули.
– Никогда не пил с ментом, – выдохнул Леня и умело заглотил жидкость.
Я в это время незаметным жестом выплеснул содержимое стакана под стол. Водка исчезла в частоколе пустых бутылок и грязи.
Тут же поднес пустой стакан к губам, сделал вид, что пью. Покряхтел, поморщился.
– Хреновая водка, – выдохнул я, занюхивая рукавом.
– Сам ты хреновый, – будто обиделся Леня.
– Ну, давай еще, – кивнул я. – Может, не распробовал.
Разлил. Дзинь. Трюк с выплеском под стол повторил вновь. А вот Юрченко уже засандалил полстакана зараз (я специально больше ему налил). Взгляд у него поплыл. Пока все по плану.
– Пошли покурим, – предложил я, глядя как расправляются морщины на массивном лбу неохотного собеседника.
– А сигареты-то хоть есть? Чем дымить-то будем?
– Найдем, – кивнул я, хотя последних у меня и в помине не было.
– Давай здесь посмолим, – махнул рукой хозяин и подвинул на середину стола консервную банку из-под кильки, которая напоминала обожжёного ежика, только вместо иголок во все стороны топорщились пожелтевшие бычки.
– В доме не курю. Ни в своем, ни в чужом, – отрезал я и встал, направившись к выходу, при этом громко проговорил. – Светлана Валерьевна, мы выйдем подышим.
Юрченко обеспокоенно глянул на комнату, откуда доносились приглушенные женские голоса.
– Ты идешь? – махнул я ему. – Или без курева останешься.
Тот, уже изрядно захмелев на старые дрожжи, немного раздобрел, а мысль о халявном куреве сделала свое дело. Он неловко переступил через порог:
– Иду, начальник.
Мы вышли во двор. Я похлопал себя по карманам и недоуменно проговорил:
– Черт! Сигареты в кабинете оставил.
– Ну ты растяпа, начальник, – пробубнил Юрченко и хотел тут же зайти обратно в дом.
Но я преградил ему путь:
– Пусть