Спустя пятнадцать минут, вымытые руки и вечное ворчание отца мы уселись за привычным небольшим столом на четыре персоны. Поначалу слышался лишь звон вилок о тарелки и иногда проскакивающее «спасибо, это очень вкусно» от меня и отца. Мы все пытались то ли не смотреть друг на друга, то ли наоборот, смотреть так, чтобы никто об этом не знал. Иногда я ловил на себе изучающий взгляд карих глаз отца, а он сразу делал вид, что поправляет аккуратную поседевшую бороду и смотрит на развалившегося в углу кота.
– Так, как новая должность? – внезапно спросила мама, прерывая адский круг неловкого молчания. Я прокашлялся, отпил из бокала, почему-то думая о том, что можно было задать миллион других вопросов. И из всех я бы лучше ответил на вопрос «что на личном».
– Сегодня только первый день, я даже особо и не понял, – мама понимающе закивала, отец фыркнул, а я искренне недоумевал, как из крепкой семьи, в которой за ужином никогда не замолкали беседы, мы превратились в это.
– Знаю что ты падок на красивых девочек, очень надеюсь на твое благоразумие и понимание того, что это совершенно недопустимо на моем факультете, – строго предупредил отец. Да, это тоже относится к «недоумеваю».
– Конечно, буду преподавать с закрытыми глазами, а студенток с намеками мгновенно отправлять в монастырь, надену на себя платок и…
– Для тебя все шуточки, смех, а это репутация целого заведения! И моя в том числе!
– Заведения? Бордель что ли?
– Кристиан! – возмущенно воскликнула мама, приложив ладонь ко рту.
– Мне хватит ума и памяти, чтобы не забывать о том, что прописано в трудовом договоре.
– Надеюсь на это. В противном случае даже я не смогу помочь.
– Твоя помощь не потребуется. Все это ты мог сказать в своем кабинете или написать в сообщении с инструкциями, так что не вижу смысла продолжать этот ужин. Спасибо, мама, за твои старания, все очень вкусно и прекрасно! Новый сервиз просто огонь.
– Заметил?
– Конечно.
– Может, останешься на ночь? Там метет и уже поздно. Да и ты выпил. – я глянул в окно, за которым, правда, творилось настоящее безумие. И если выйти за снеговиком или романтичной прогулкой еще можно, то садиться за руль просто самоубийство. Но целая ночь в этом доме… много часов в старой комнате, много часов в обсуждении того, что я неправильно живу и всё делаю не так. Нет уж, такую мотивацию я могу раздать себе и в зеркало.
– Нет, лучше поеду.
– Ты выпил!
– Останься, Кристиан, больше ни слова о работе. Обещаю. Я просто не хочу, чтобы твоя жизнь разрушилась из-за неверного выбора, – как-то непривычно тихо ответил отец, поправив на носу очки в квадратной оправе. И с одной стороны, я вполне их понимал. А с другой, хотелось в свою квартиру, в свою кровать и свой душ.
– Мне почти тридцать, я вполне себя обеспечиваю, работаю и сам решу, что