Feel. Алена Алексеевна Трубникова

в сторону дома. В темноте прошмыгнул зверек под машину. Немного напрягла зрение и увидела, что это подросший котенок, худой и в постоянной борьбе между чувством страха и голода. Как я его понимаю. Ухожу домой, возвращаюсь с кормом. Оказывается, их двое. Оставляю еду недалеко от них и отхожу. Не хочу их обманывать надеждой на то, что смогу забрать их к себе, ибо ее разрушение невыносимо. Просто в данный момент хочу немного успокоить их кричащие желудки, чтобы хоть немного и они насладились жизнью. Я также искала еду, которой у меня не было, и тогда больше ничего не имело для меня значения. Доброй ночи, котята, пусть этой ночью вам не придется ни с чем бороться, ведь борьбы еще целая жизнь впереди.

      История 8

      Мы идем по улице. Это вечерний зимний Питер. С осени темнота ночи опускалась все раньше и вот именно к этому моменту стала почти постоянной, к чему глаза и душа привыкли, относясь как к данности, наслаждаясь и впитывая ее в противовес летнему бесконечному дню.

      Немного прохладно, опять же по-питерски: свежо и немного влажно, шаловливо щипками за кожу, будто специально прогоняя с улиц в уютные дома, но, не давая скучать и грустить по дороге, уворачиваясь от этих проявлений божественной Любви.

      Моё сердце бьется от того, что ты идешь со мной рядом. Вернее, мы почти бежим по твоей привычке передвижения. Я уже давно не смотрю на дорогу, взгляд цепляется лишь за твое розовощекое лицо и немного прикрытые от снега ресницами мраморные глаза. Пар от дыхания, пронизываемый светом мелькающих в окружении огней, окутывает тебя магической влекущей тайной.

      Все чувства, как и собственно тело, кружатся, будто в центрифуге, обостряясь от этого, не успевая принимать привычную форму в секунды замедления. Хочется говорить, и в то же время не хочется нарушать этот поток умиления. Хочется выровнять дыхание и идти обычным шагом, но не хочется терять время для того, чтобы погрузиться в наш очередной глубокий диспут у меня дома друг напротив друга.

      Я вижу твои руки без перчаток и предлагаю свои, как всегда в то время, самоотверженно. Ты смотришь на меня как на ребенка, и я ловлю уже в этом взгляде упрек за то, что у тебя, в отличие от меня, есть более мудрое решение – засунуть обе наши руки в одну мою перчатку. Я должна была предложить это вместо тебя, вот о чем мне сообщали твои глаза. Об этом наши разговоры – о любви к себе и любви к нам. Упрекаю себя по старой привычке за это упущение и за долгое, по моему же мнению, усваивание новых знаний, получаемых от тебя. И понимаю, что это тоже очередная ошибка.

      Ты сжимаешь мою руку в поддержку, как любящий партнер, как мудрый учитель, как друг. Отпускаю все мысли и сомнения, доверяю тебе и Богу, который дал мне тебя, моя душа бесконечна и летит в этой абсолютной Вселенной, держа тебя сквозь мою руку.

      Люди, машины, светофоры будто обтекают нас, предоставляя двигаться в любом направлении по своему желанию. Их нет для нас, нас – для них.

      Приближаемся к моему временному дому, очередному в списке моих жилищ. По крайней мере, я его воспринимаю