– Вы язык проглотили? Я что? Такой страшный или?
Метнувшись к своему столу, я быстро написала на бумаге объяснение, что, мол, перевелась к вам из соседнего отдела, может, запамятовали. А молчу потому, что говорить не могу. Петша почти вырвал у меня из рук листок, быстро пробежался по нему взглядом и с трудом подавил тяжёлый вздох.
– Я думал, руководство шутило. Вас ещё нам не хватало… С клиентами как будете общаться? Письма писать? Не понимаю, что с вами делать. И зачем вообще все эти кадровые перестановки. Ну, чего смотрите? – возмутился он моему взгляду. – Обед скоро кончится, вообще-то!
Ничего не ответив, я вышла в коридор, едва сдерживая свои чувства: хотелось не плакать, но кричать, высказать всё, что думалось во время разговора. Неужели Петша считал, что мне очень хотелось работать вместе с ним? В том отделе, где общение с людьми – приоритет. Ужасная, крайне несправедливая насмешка судьбы, больше похожая на плевок в лицо. Испещрив мелкими шагами половину коридора, я так и не собралась пойти обедать. Потом. Дома. В звенящей тишине.
Продолжение рабочего дня напоминало осаду города, в ополчении которого нет ни одного бойца. Нестерпимо требовалось сдаться на милость тем, кто кидал на меня то насмешливые, то сочувственные взгляды. Но, встречая злобный взгляд Петшы, я обретала силы к борьбе и стойко держалась.
Спасение пришло с последней минутой девятого рабочего часа. Комната опустела, и первым покинул её мой новый начальник. Я собиралась медленно, нарочно пропуская вперёд всех тех, с кем не желала сталкиваться вне офиса. Привычно кивнув охраннику, со вздохом облегчения оказалась на улице, рухнув в морозный вечер с головой.
Осознание неприятной ошибки пришло чуть позже, когда я основательно подмёрзла, стоя на остановке битых десять минут: слишком долго задержалась в офисе и пропустила свой автобус. Но что мне мешало прогуляться пешком? Даже хорошо: когда двигаешься, меньше думаешь о ерунде и перестаёшь злиться.
Витрины украшали к грядущему Рождеству и Новому году: везде приветливо мигали гирлянды, переливались разными цветами ёлки, да и сами улицы уже понемногу превращались в сцены для праздничных действ. Скоро и я соберусь за покупками, как всегда, скуплю всё, что увижу красивого, а потом буду целый вечер упаковывать, шурша глянцевой бумагой и атласными лентами. Ну а сейчас передо мной стелилась полупустая тёмная улица, обещавшая долгую дорогу домой. Долгую и одинокую.
Привычным образом мысли растерялись в пути, и я смотрела по сторонам, забывая отмечать, сколько прошла и где нахожусь. Хорошо бы идти вот так, беспечно и спокойно, до самого утра, а потом ворваться в тёплый уют квартиры, упасть в мягкую постель и забыться сном до самого вечера, уподобляясь летучим мышам.
На второй автобус я тоже опоздала, да и вообще прошла остановку так бодро, что не сразу это поняла. Телефон разрядился – прочитать сообщения так и не удалось. Видела, что писал Сорин наверняка