Товарищ Торин. Егор Михнегер

Ушастый должен был прибыть в наш лагерь ещё лет двадцать назад, а не строить из себя эффективного управляющего! Ясно же, что он предатель вдвойне! От эльфов ушёл, от орков ушёл, а с лихнистами вдруг честным и преданным стал?

      Старший надсмотрщик вдруг пристально уставился на Афелиса, как будто тот мог знать ответ.

      – Лихнизм меняет сознание… – промямлил заученную фразу стушевавшийся под взором гнома затравленный каторжник.

      Бородач презрительно отмахнулся:

      – Своей мамаше будешь эти сказки рассказывать. Хотя… на воле советую именно так всем и отвечать, – увидев на лице Афелиса замешательство, главный надсмотрщик пояснил: – Да, ты не ослышался, мне не нужно, чтобы кто-то смущал остальных заключённых разговорами об амнистии. Во сне, от небольшого ума, по доброте душевной – неважно. Брехло мы выставим фантазёром, но тебе, как бывалому, могут поверить.

      Коротышка схватил Афелиса под локоть, грубо подтолкнул к окну:

      – Я не стану говорить, чтобы ты собирал свои манатки и попрощался с приятелями. Ценного имущества ни у кого из каторжников здесь давно нет, а на твои дружеские отношения мне плевать. Видишь телегу, груженную углём, который вы едва сегодня насобирали? Поедешь в ней через десять минут, я дам тебе бумагу об освобождении и скажу седокам, чтобы довезли тебя до Хребта Великого Змия. Не самая комфортная, наверно, будет поездочка, но в такую метель всё равно никто, кроме мамонтов, в наших краях не пройдёт.

      Вручив всё ещё ошарашенному Афелису грамоту, старший надзиратель буквально выволок «отныне свободного человека» из тёплого помещения на мороз. Пнул под зад, заставив забраться в большую телегу, уже запряжённую мохнатым чудовищем. Напутствовал на прощание: