Попроси меня. Матриархат. Путь восхождения. Низость и вершина природы ступенчатости и ступень как аксиома существования царства свободы. Книга 7. Александр Атрошенко

гласил: «…великие и широко задуманные преобразования минувшего Царствования не принесли всей той пользы, которую Царь-Освободитель имел право ожидать от них. Манифест 29-го апреля указывает нам, что Верховная Власть измерила громадность зла, от которого страдает наше Отечество, и решила приступить к искоренению его…»37 В мае 1882 г. министром внутренних дел стал граф Д. А. Толстой, имевшего суждения не просто консерватора, но яркого реакционера. Из-за одиозности его фигуры Лорис-Меликов еще 1880 г. отправил графа в отставку. Победоносцев заметил по поводу назначения Толстого: «Имя его служит знаменем целого направления». Приветствовал назначение Толстого и Катков, говоря, что он «представляет собой целую программу»38. После смерти Толстого в 1889 г. его сменил бывший товарищ министра внутренних дел И. Н. Дурново.

      В дневнике А. С. Суворина 8 сентября 1897 г. сделана запись: «Под 20 апр. приведены слова государя Баранову: «Конституция? Чтоб русский царь присягал каким то скотам?» Студенты публично «судили» государя, и прямо говорили в универ. совете, что они «плюют на все», «на всю империю»…

      …7 сент. Государь велел Игнатьеву написать Лорису, чтоб он не приезжал в России. Государь сказал, что он знает, что Лорис держит себя, как главу оппозиционной партии, принимает журналистов, между прочим, Суворина, вообще, держит себя вызывающе.

      …На записке Петра Шувалова надпись государя: «Чепуха русского аристократа, не знающего истории и жизни народа».

      …«Созвездие стоит благоприятно» – из телегр. Делянова»39.

      Курс Александра III у либеральных историков конца XIX начала XX веков получил название «контрреформ», то есть преобразование направленных против Великих реформ 1860—1870 гг. Конечно, речь не шла полностью вернуть страну в дореформенное состояние, абсурдность этого понимали самые консервативные круги. Либеральный общественный деятель В. А. Маклаков отмечал: «Я не могу себе представить, чтобы кто-нибудь в эти 80-ые годы мог серьезно желать не только возстановления крепостничества, но возвращения к прежним судам, к присутственным местам, времен Ревизора и Мертвых душ и т. д. Это кануло в вечность»40. Александровская контрреформа выглядела, главным образом, в новом насаждении уже не модных к этому времени старых мировоззрений незыблемости самодержавия и православия. Для этого отрицались любые либеральные и тем более конституционные поползновения – «гнилая интеллигенция»41, как называл Александр III всех либерально настроенных, – и сдерживалась капитализация общества, давая одним (по большей части дворянам) более выгодные, другим – менее выгодные условия для предпринимательства. По мнению историка С. С. Ольденбурга, во время правления императора Александра III в правительственных сферах наблюдались «не огульно-отрицательное, но во всяком случае критическое отношение к тому,