Просыпаться было трудно. Я чувствовала себя изнеможенной, из меня словно высосали все силы. Я с трудом прижала руку ко лбу и потерла глаза. Я схватилась за край кровати и попыталась встать, но упала на пол вместе с одеялом. Я попыталась встать на четвереньки и подняться на ноги. Меня качало из стороны в сторону, но я все-таки пришла в себя. Я чувствовала себя так же, как в тот день, когда меня напоил Алекс, но без приятного чувства свободы и ощущения легкого полета. Я шла в ванную, опираясь на стены. Мне было страшно поднять голову и посмотреть на себя в зеркало. Но я сильна. Сильный человек должен иметь смелость смотреть себе в глаза.
Я подняла голову. Глаза прикрывали волосы, но я могла отчетливо разглядеть себя. Лицо показалось мне более худым, чем раньше, но особенных изменений, я не заметила. Только кожа частично высохло. Я открыла шкафчик с лекарствами, чтобы посмотреть нет ли у меня нужного лекарства, но вместо этого я приметила один большущий шприц. Не знаю, откуда он у меня, но название гласит: «Пентарион». «Пентарион»… «Пентарион»… Вот суки! Они пичкают меня успокоительным! «Пентарион» стал одним из ходовых медицинских транквилизаторов после революции. Я взяла его и бросила на кровать. Я вколю эту дозу тому ублюдку, что подсадил меня на это дерьмище! Они, может, и способны надломить мое здоровье, но им не стереть мне память! Позже я заметила, что мое окно завешено, а в квартире не хватает товаров первой необходимости. Меня что, уволили? Нет. Если бы меня уволили, то меня бы здесь вообще не было. Я оказалась бы на улице. Я рискнула и раздвинула занавески. Я бы хотела сказать, что это былой ошибкой, но я все равно бы рано или поздно узнала бы о том, что увидела. Город был окутан пылью, а небо было темно-зеленым. Здание напротив покрылось плесенью, которую частично прикрывали вывески, которые я никогда не видела. Они были черными для меня. Я присмотрелась и поняла, что проснулась явно не в самое лучшее время. Вывесками оказались постеры с военной пропагандой. Население агитировали работать еще больше во благо нашего комитета Обороны. Комитет обороны, как и отдел Опеки, находился в башне Часового, по направлению к которой, судя по всему, и двигались толпы народа на улице. Я слышала отдаленные выстрелы и взрывы. Раздавался ужасающий топот, похожий на топот гиганта-циклопа. Звук все приближался. Я не могла отвести глаз от окна, мне хотелось узнать, что будет дальше. Я увидела гигантскую ногу на одной из улиц. Я запаниковала. Присмотревшись, я поняла, что это роботическая нога, похожая на паучью, с широкой плоской стопой для большей устойчивости.