Я отвела от короля взгляд, заставляя себя оглядеться по сторонам. Над головой простирался большой каменный купол – я почти уверена, что он называется porte cochère[5], хотя понятия не имела, как это правильно произносится. Сверху ухмылялись горгульи.
– Мы ждем здесь, – скомандовал Торин. – Мне нужно поговорить о твоем участии в турнире.
Слуги выстроились вдоль широких ступеней замка, которые вели к паре деревянных дверей, украшенных шипами из темного металла. Они со скрежетом распахнулись, являя взору зал с потрясающей каменной отделкой. Над головой возвышались стрельчатые арки, в высоких железных канделябрах мерцали свечи. Искусные каменщики вырезали под арками зловещего вида существ – демонов и драконов. Они были высечены настолько реалистично, что в танцующем свете свечей казались почти живыми. Но самой пугающей деталью в этом месте были настоящие оленьи рога, торчащие над входом и поблескивающие льдом. Я не могла объяснить почему, но как только взгляд упал на них, меня охватило чувство страха. Где-то в глубине души я знала, что замок не хочет, чтобы я здесь находилась.
Мое присутствие оскверняло это место. Я отвела взгляд, гадая, не говорит ли сейчас во мне похмелье.
Но это правда, верно? Мне действительно здесь не место, и у меня возникло отчаянное желание выбежать обратно на улицу. Похоже, что замок хочет избавиться от меня, изгнать яд из своих стен.
Шалини стиснула мою ладонь, и я обнаружила, что сжимаю ее в ответ.
Мы едва ли двинулись в сторону зала, хотя зимний ветер буквально обжигал кожу.
– Ава, – прошептала она, – мы приняли плохое решение?
– Пятьдесят миллионов, – еле слышно сказала я в ответ.
Хруст гравия заставил меня повернуть голову.
По замерзшим камням катилась карета. Она была полностью позолочена, от ободьев колес до уздечек лошадей. Впереди сидел кучер, одетый в безукоризненный костюм из черной шерсти. Он спрыгнул на землю и начал отгонять слуг короля Торина.
Продолжая сжимать мою руку, Шалини резко выдохнула.
– Думаю, это одна из принцесс.
У меня было тревожное чувство, что я вот-вот почувствую себя еще сильнее не в своей тарелке.
Мы смотрели на то, как кучер поставил золотую подножку у двери экипажа. Дверца медленно распахнулась, и в зимний воздух высунулась элегантная ножка. Жемчужно-белая туфелька почти достигла ступеньки, но остановилась.
Раздался пронзительный женский голос.
– Слишком далеко!
– Извините, мадам, – быстро спохватился кучер.
Я поморщилась, когда он опустился поправить ступеньку и гравий громко хрустнул у него под коленями. Переставив позолоченную ступеньку, он встал, и женская ножка вновь высунулась из кареты. На этот раз незнакомка приняла протянутую руку и позволила помочь ей спуститься.
Первое, что я отметила, было платье – темный вихрь из атласа и шелка, который колыхался,