Катя фыркнула, а затем ушла на дальний конец стола и уселась за него, взяв в руки ложку и сунув ее в свой контейнер с самым обычным борщом, который умела готовить по простому украинскому рецепту. Она сунула первую порцию в рот, а затем подняла глаза и встретилась взглядом с Плотниковым, который продолжал смотреть на нее, все также стоя у окна со скрещенными руками. И такой этот взгляд был странный, изучающий, словно она лабораторная мышь, что девушка не выдержала и вздернула вверх бровь, мол, что надо, человече?
Хирург отвернулся, переведя взгляд на щебетавшую Вику, которая уже разогревала ему обед, и затем вовсе потерял интерес к акушерке, чем вызвал в той волну гнева. Ах ты так! Ну ничего, ты еще узнаешь, где раки зимуют!
6
Прошла неделя, за ней еще одна и еще, а Катя так и не придумала, как сообщить Григорию о дочери. Да и вообще, сообщать ли. Первое время, когда только узнала о беременности, она придумывала себе в голове картины одна другой умилительнее – как встречает счастливого отца, как он узнает о ребенке, как хватает ее на руки, кружит, целует и говорит, что ждал этого всю жизнь, а теперь вот он – подойди и скажи, мол, вот ваша дочь, господин Плотников, а я та самая Катя, с которой вы имели неосторожность без средств защиты провести чудесные часы. Но каждый раз, когда видела хирурга, робела и отступала. Ну как она ему скажет? Он ведь даже не помнит ее, и тут – здравствуйте, я ваша Катя! Смешно! И ладно бы мужчина испытывал хоть какой-то интерес к девушке, но он оказался абсолютно равнодушен к русым и белокожим, предпочитая брюнеток со жгучими глазами. Поговаривали даже, что уже продолжительное время встречается с одной дамой из клиники-конкурента, что так взяла Гришеньку за его яйца, что тот даже не помышляет о походе на сторону. И как тут сообщить новость? Нет, надо хорошенько обдумать все. Может, днк-тест сделать? Взять волос с рубашки и предъявить ему потом бумагу, мол, так и так? Да ну, нет, бред какой-то! Что он подумает? Что Катя – охотница за деньгами и хочет захомутать бедного Гришеньку? Фу! Хомутать еще такого блядуна! Сдался он триста лет!
Но обида засела внутри едким пламенем, заставляя ее язвить и презрительно хмыкать, если Плотников обращался к девушке с каким-нибудь вопросом. Это не осталось незамеченным другими сотрудниками, и вскоре народ начал подшучивать над Гриней, что не видать ему Катерину как своих ушей, мол, эта девушка сожрет с косточками и не подавится.
Зато другой врач, Дмитрий Викторович, буквально прохода акушерке не давал, осаждая ее словно вражескую башню, пуляя комплиментами, как из катапульты, и давая понять, что не против перевести отношения из служебных в горизонтальную плоскость.
– Катенька! – мурлыкал симпатичный хирург, нависая над сидевшей за чашкой кофе девушкой, – а не желаете ли посетить со мной сауну?
Виктория, которая в этот момент тоже находилась в дежурке, чуть не подавилась чаем.
– Вы ее еще в нумера пригласите, доктор, не