Главным последствием потери отца в подростковом возрасте стала моя нелюдимость. Я пытался перестать любить других людей просто потому, что знал, что мне будет больно, когда они умрут. А я знал, что это рано или поздно с ними случится. И чтобы уберечь себя от боли, мне казалось, что проще всего не позволять себе любить. На самом деле это была бессмысленная затея, только доказывающая обратное, а именно то, что любовь к людям изначально заложена в природе каждого из нас. И для того, чтобы не любить, чтобы запретить себе любить, требуются огромные усилия. А главное, что, сдерживая любовь, я всего лишь причинял себе боль. Ситуация становилась нелепой: я возводил стену, чтобы другие не причинили мне боль, или, скорее, чтобы мне не стало больно от того, что происходит с ними. Однако это противоречило моей человеческой природе, суть которой состояла в том, чтобы любить других. И эта стена, которую я возводил внутри себя, в действительности причиняла боль мне самому.
В юности страх, любовь и смерть были моими постоянными спутниками, играющими в свои игры на площадке моего ума. Они были тремя кусочками пазла моей жизни, и я никак не мог понять, как сложить их воедино.
Я часто думал: «Мы все вырастаем, зная, что однажды умрем, однако смерть кажется нам чем-то далеким». И это происходит потому, что мы не знаем, что это такое. Ведь в жизни, которую мы проживаем, мы еще не умирали. И хотя мы знаем, что такое терять близких, знаем, что смерть неизбежна, что наша жизнь обязательно когда-нибудь закончится, где-то глубоко внутри каждого из нас живет какое-то чувство, какое-то смутное ощущение, что мы не умрем. Вам не кажется это странным?
И лишь спустя много лет ко мне пришло понимание: ощущение, что мы не умрем, существующее глубоко