После знака «Сосновка 15», папа повернул направо, и мы попали на узкую проселочную дорогу. Начало темнеть. Да… в такую даль я ещё не ездил, да и Дед Мороз наверняка бы заблудился. Я начал понимать, почему у Вани нет валенок: просто, Дед Мороз не знал, что где-то за снежным полем, за берёзовой рощей, где-то на краю вселенной есть деревня Сосновка. Через полчаса мы подъехали к синему знаку «Сосновка», и я увидел дома. Маленькие дома, с маленькими окошечками, с дымом из трубы, и занесенными снегом крышами. Это был другой мир. Совершенно другой. В нем не было суеты, ярких ламп, не было праздника. Дорогу освещал свет из окон. Мы остановились около маленького домика с надписью «Магазин», на окошке тоскливо горела одинокая гирлянда и стояла малюсенькая елочка, украшенная дождиком. Мама с папой вышли из машины, и какая-то женщина в тулупе и огромных валенках громко крикнула:
– Закрыто. Не видите что-ли. Праздник.
Я не знал, что праздник бывает таким. Папа подошёл к женщине и о чём-то ее спросил, женщина ответила, показала куда-то руками, потом ещё что-то сказала и улыбнулась.
– Машину придется оставить там, у сельсовета, – папа махнул рукой туда, куда показывала женщина в тулупе, – А дальше пойдем пешком, там недалеко.
– А может домой? – мне стало страшно
Папа с мамой оба посмотрели на меня, улыбнулись, и я смирился. На краю света я ещё не был. Я был взрослым мальчиком, мне было аж девять лет, но нерешительность и страх ещё остались во мне. Около сельсовета мы взяли из машины сумки, коробку с красным бантом и пошли по узкой тропинке. Снег завалил все крыши, в некоторых домах даже не было видно окон. К каждому дому вела узкая тропка. Заборы почему-то были сняты. Простор был кругом. Я нес коробку впереди себя, шел аккуратно, боясь споткнуться и упасть.
– Пап, а волки здесь есть?
– Есть, есть, – папа засмеялся, – и трусливые деды морозы тоже есть.
Мне стало стыдно. Я не был трусом, но в такой ситуации оказался впервые, и мне это было немного неприятно.
На улице было тихо, только изредка лаяли собаки. Мы подошли к небольшому дому. В окошке горел свет. Нас встретила лохматая собачка, она выскочила из будки, гремя цепью и громко лая. Папа приложил палец к губам и тихо прошептал:
– Т-с-с-с
Дворняга, как будто поняла папу и завиляла хвостом. Мы прошли по натоптанной дорожке к крыльцу. Оно было чисто подметено от снега, рядом стояла метла. Я ещё раз умоляюще посмотрел на маму, но в этот момент папа постучал в дверь. Бояться и прятаться было поздно. В маленькой комнате – сенях загорелся свет, и мягкий пожилой голос тихо спросил:
– Кто?
– Дед Мороз, – ответил папа, и зачем-то добавил, – из сельсовета.
Дверь скрипуче открылась, и на пороге появилась бабушка, замотанная в теплую шаль.
– Проходите, – она открыла дверь, пропустила