– Конечно, уйду. Но у меня к тебе, Вскрыватель, имеется выгодное предложение.
«Откуда ты знаешь моё имя?»
– Кровавый Прыгун сказал. Ты его не знаешь, но он тебя знает. И если со мной по твоей вине что-то случится, сам понимаешь, найдётся кому за меня отомстить.
«Угрожаешь?»
– Просто информирую, во избежание недоразумений. Так как насчёт предложения?
«Говори».
– Я сопровождаю корм Кровавого Прыгуна. Дело срочное. Из-за срочности вынужден был без спросу заскочить в ваши просторы. Выдели мне охрану из своей мелочи. И за это я поделюсь с тобой частью корма.
«А почему сейчас ты, Жрун, без надёжной охраны?»
– Была охрана. Мы угодили в засаду врагов, попытавшихся отбить корм. Уцелел я один. Вскрыватель, ты принимаешь моё предложение?
«Ну ты наглец, – слышу насмешливые нотки в шипении твари. – Твой корм уже мой. Зачем соглашаться на часть, когда можно забрать всё?»
– Я не отдам корм! Тебе придётся меня убить!
Но вместо ожидаемого вызова на поединок, слепун вдруг подло плюёт мне в лицо ядовитой нитью. Из-за короткой дистанции промахнуться невозможно. Тварь попадает точно в мой единственный глаз.
От страшной боли в глазнице я теряю контроль, падаю на пол и кончаюсь в мучительной агонии.
Из-за наступившей слепоты в этот раз я не вижу короткого уведомления. И погружаюсь в беспросветную черноту без мигающей перед глазами строки.
А через какое-то время чернота взрывается очередным флешбэком…
Я в лифте, отбиваюсь от ковыряющего снаружи потолок кабины лотерейщика, чиркаю тварь по ладони, и на ней появляется широкий надрез.
Раненая тварь начинает остервенело выдирать руку из узкой дыры и дёргает её так, что о её края начинает до крови сминаться крепчайшая чешуя.
Пока тварь выдирает руку, я успеваю ещё трижды рубануть по мягкой ладони. Последний раз самый удачный – получаётся отчекрыжить толстый, как сосиска, мизинец лотерейщика. Брызнувший после ампутации фонтан крови окатывает меня с головы до ног.
Выдернув-таки покалеченную руку, наученная горьким опытом тварь не спешит совать в узкую пробоину здоровую пятерню. Злобно урча, она начинает расширять пролом в крыше.
Увы, помешать ей изнутри кабины я никак не могу. Приходится, стиснув зубы, ждать, когда урчащий хозяин положения созреет до повторной атаки.
Мучительное ожидание затягивается минут на десять, показавшиеся мне целой вечностью.
Тварь основательно расширяет дыру в крыше. Теперь в неё совершенно свободно проходит вся рука целиком и даже остаётся место, чтобы, прижав к плечу голову, подглядывать одним глазом и направлять атаку когтистой пятерни.
Длиннющая рука лотерейщика легко дотягивается до середины кабины. Чтобы не угодить под жестокий замес когтей, рвущих сталь как картон, мне приходится в буквальном смысле сложиться на полу