Все эти воспоминания чередой проходили перед моими глазами, я присел на скамейку и снова закурил. Девушка, которая вызвала призраков из моей памяти сидела напротив меня и разговаривала по телефону. Я убеждал себя, что этого не может быть, что прошло больше двадцати лет, и Тереза уже давно не молодая девушка, но сердце мое учащенно билось. Девушке, привлекшей мое внимание, было не больше 25, но мне показалось, что это Тереза внезапно предстала перед моими глазами, чтобы спросить меня, почему я не забрал ее с собой? Я не знаю, точно ли я помнил ее лицо, потому что я не смог бы извлечь его из памяти произвольно, но, увидев это лицо, мне показалось, что я не мог ошибиться – сходство было потрясающим. Конечно, не могло быть, чтобы она имела хоть какое–то отношение к Терезе, это было просто невозможно, но… извечное «но».
Все события моей молодости вдруг поднялись со дна памяти, и я понял, что никогда и не забывал их. Я смотрел на девушку, она говорила по телефону. Я слышал легкий акцент, она смеялась, бросая на меня косые взгляды, в которых читалось недовольство. Я понял, она думает, что я прислушиваюсь к ее разговору, и мне стало неловко. Я встал и пошел домой – хватит будить призраков, добром это не закончится. Я сделал невероятное усилие над собой, чтобы не обернуться, и не посмотреть на нее. Какое–то время ее голос еще доносился до меня, а потом шум улицы заглушил его.
Дома я заварил кофе трясущимися руками, они всегда немного дрожали, когда я волновался – у меня были проблемы с сердцем. Я выпил пару чашек, и лег на диван. Оказалось, что не так легко избавиться от своих демонов. Что же было потом? А потом почти ничего не было. То есть, конечно, было, но все это можно было бы назвать одним словом – суета сует.
Я написал дрянной очерк, пафосный и фальшивый, но насквозь проникнутый духом патриотизма. Лучшим он, конечно, не стал, но меня похвалили, и выставили «отлично». И на том спасибо. В передовую газету я, разумеется, не попал, но зато поступил в аспирантуру и одновременно работал внештатным корреспондентом в заштатной газетенке. С Женей мы поддерживали приятельские отношения, я мог бы называться его единственным близким другом. В определенный момент, несмотря на все мои возражения, он помог мне попасть в редакцию довольно приличного журнала, где я получал хорошие по тем временам деньги. Аспирантуру я благополучно закончил, написал кандидатскую, и остался преподавать в университете.
Самого Женьку отец пристроил куда–то в госучреждение с перспективой карьерного роста. Так мы и катились по жизни скорее по инерции, лишенные страстей и наивно полагавшие, что теперь–то мы застрахованы от неприятных случайностей. Мы ценили стабильность