Когда я выплыла из гардеробной, Лизка тихонечко взвизгнула от восторга.
– Королева! – Она схватила меня за руки и закружила. – В таком платье Маргарита была на балу Воланда.
– Дубина, Маргарита была там без платья, – засмеялась я, останавливаясь.
Удивительно, как сильно влияет на нас одежда. Я уже не чувствовала себя дряхлым судёнышком, увлекаемым быстрым потоком. Пусть штурвал не у меня в руках, но я хотя бы могу грести.
– Он офигеет, – сказала Лизка, довольно потирая ладошки. – Он потеряет дар речи и всю жизнь будет только мычать, я тебе обещаю.
– Да хватит. – Я вдруг засмущалась. – Он наверняка столько красоток перевидал, что его теперь ничем не удивишь.
– Таких он точно не видел, – упрямо тряхнула волосами Лиза.
Я не стала спорить. При упоминании Дубовского моя уверенность снова начала подтаивать, как мороженое на солнцепёке. Мысли роились и жужжали пчёлами, больно жалили, не давая забыть – ты вверяешь себя незнакомцу. Ты не знаешь, чего от него ждать. Может, он самый милый парень на свете? Нет, это вряд ли. Его глаза… Я поёжилась, вспоминая, насколько равнодушным и жёстким он казался на фото. Если мы останемся наедине, чего он захочет? Могу ли я отказаться? И где предел его власти, его прав на меня? Вопросы оставались без ответа, засоряя мою голову мусорной шелухой.
Через несколько часов я выйду из дома, сяду в машину своего парня и поеду на встречу с будущим мужем. Ситуация – верх абсурда. Мне захотелось треснусь себя по лбу, укусить до крови, закричать, что есть силы, на разрыв, до хрипоты. Лишь бы выдернуть себя из этого сна. Разве это реальность? Разве она может быть такой? Я думала, что примирилась со своей участью, но… Зверь, заточённый в клетку, всегда будет жаждать свободы.
И ненавидеть того, кто держит его взаперти.
***
Солнце уже клонилось к закату, когда я проводила Лизку до двери. Она пожелала мне удачи, чмокнула в щёку и упорхнула в такси. Я невольно позавидовала – вот уж кому не о чем переживать. Летом её ждали тусовки на Гоа и в Берлине, осенью начиналась учёба в МГИМО, а будущее было совершенно безоблачным. Моё же казалось непроглядным туманом, в котором мелькают опасные огоньки, зовущие в гибельную трясину.
Я сжала кулаки, длинные ногти впились в ладони. Надо собраться. Стенания и страдания не могут длиться вечно, тем более, что я сама согласилась на всё это. Не на кого пенять. Только на себя.
С улицы донесся автомобильный сигнал. Я вздрогнула, выпадая из своих дум и посмотрела на время: двадцать ноль-ноль. Пора. Отражение в зеркале показалось прекрасным, но каким-то безжизненным. Сведя брови к переносице, я погрозила ему пальцем и улыбнулась, пытаясь выглядеть увереннее.
Илья не стал заезжать во двор. Он стоял возле своего чёрного мерса, подаренного отчимом на окончание школы, и медленно курил, пуская аккуратные сизые кольца.
– Привет. – Я махнула рукой, осторожно ступая тонкими