И при этом – я по-настоящему боялась его. Не просто трепетала, а приходила в ужас от мысли, что проведу с ним полгода. Интуиция подсказывала, что он действительно способен на всё. На самые чудовищные поступки. Просто потому, что в его мировоззрении нет такого понятия. Есть только выгодное для него. Или не выгодное.
В голове снова прозвучал его хрипловатый, низкий тембр, вызывающий дрожь в подреберье: «Ты будешь жить в моём доме. Появляться там, где я скажу, и когда скажу. Делать то, что я прикажу».
Кто знает, где границы его желаний и воображения?
«Я хочу иметь всё».
Отчаяние надвигалось на меня грозовой тучей, огромной, уродливой, в пухлом брюхе которой глухо ворчала близкая буря. Громы и молнии должны обрушиться на мою маленькую голову, стереть её с лица земли. Иначе это сделает он.
Пытаясь найти выход, я схватилась за то, что было ближе всего – и допила шампанское. Переписала телефон и адрес с салфетки в смартфон. Мстительно обозначила контакт как «Ублюдочный супруг» и немножко развеселилась. Что же, во всяком случае, он никогда не сможет купить моё уважение, мою дружбу. И мою любовь. Хотя вряд ли он во всём этом хоть немного нуждался. Он слова-то такие знает?
Постукивая телефоном по столешнице, я вдруг спохватилась, что до сих пор не написала Илье. Он же там с ума, наверное, сходит! Я подорвалась с места, усмиряя разболтавшийся после выпитого взгляд и кинулась к двери. Та распахнулась, словно только этого и дожидалась, едва не отправив меня в нокаут.
– Отойди. – Илья отодвинул меня в сторону, как какую-то помеху и заозирался. – Где он?!
Любовь всей моей жизни выглядел каким-то помятым, его нижняя губа распухала на глазах, а глаза были мутные и налитые кровью. Вдобавок, алкоголем от него разило так, что хотелось петь. Так-так. Не одна я сегодня поддала для расслабления. Но я хотя бы ни с кем не дралась.
Увидев, что я одна, он опустил сжатые кулаки. Подозрительно оглядел кабинет, будто рассчитывал, что Дубовский затаился под стулом – и сейчас-то он его оттуда выковыряет. Задержался на пустой бутылке. Глаза стали злыми.
– Развлекались? – Он подошёл, посмотрел на этикетку. – Ого, Dom Perignon. Шик. Блеск. Ты этого достойна, конечно же. Как тебе? Понравилось? Оценила подкат?
С каждым словом он распалялся всё больше, приходя в натуральное бешенство. Бескровные губы сжались в нитку, желваки челюсти вспухали и опадали.
– Не надо так, – успокаивающе сказала я. – Я выпила, когда он ушёл.
Маленькая ложь. Моя мама всегда говорила, что Маленькая ложь – это семечко, из которой вырастает Огромное враньё. Но сейчас мне показалось разумным сказать так, чтобы сгладить углы. Илюха был очень пьян. Взвинчен до предела. В том состоянии, когда люди теряют способность адекватно мыслить. Любая мелочь могла стать триггером. И мне не хотелось знать, к чему это может привести.
Он зачем-то