– Даже не надейся! Я ещё первую квартальную премию Критика не получил! – на автомате проорал я в ответ, теряя всех в гуще облаков.
Мозги экстренно искали выход их положения. ДИТРы даже на всей скорости не успеют прилететь на помощь, как и дроны. Феникса я отослал, так что способностей, которые позволят пережить удар, не осталось. Иммунитет к воплощениям Веры, конечно, прекрасно – но против гравитации он не поможет. А если я отмотаю время – у меня как раз в запасе 20 секунд – до прыжка из самолёта, то это не поможет: меня просто расстреляют монархисты.
При этом глаза мои завертелись в орбитах, словно у одержимого – это я забирался в глубины Системы. Как у Критика, у меня имелся способ экстренного отступления: переместиться в картину, а через неё на базу Критиков. Сильные возмущения Веры, которые могли мне помешать, отсутствовали. Даже Шапка Мономаха лежала себе в сумке спокойно, будучи экранирована. Так что никаких препятствий для перемещения.
– Я бы не советовал, – остановил меня голос в голове. С учётом того, что Феникс не умел говорить, а Глаголу слегка не до того, это мог быть только мой сопровождающий из Информатория.
– Артефактор, если хочешь что-то сказать, то поспеши… я немного в подвешенном состоянии.
Облачный покров остался позади, и я вместе с каплями дождя стремительно приближался к серой земле. Хотя не такой уж серой… зелень мелькает, желтоватые поля. Геометрически правильные образования. Неужели строения? Но почему их так мало?
– Переход в мир картины не замедлит тебя. А скорость ты набрал уже приличную, – ободряюще заметил Артефактор.
Понял. Понял. Не совсем дурак. Кровавая клякса имени меня точно не станет украшением картины из моей коллекции… а матрасной фабрикой или, на худой конец, водной гладью мне обзавестись в голову как-то не пришло. Неужели я всё же перехитрил сам себя и мне конец?
А строения внизу становились всё чётче и больше. Я даже сумел различить купол храма, несколько машин и мельтешащих людей. А ещё дым – густой чёрный столб откуда-то с окраины и жиденькую ниточку прямо из центра селения. Но куда более странным показались огненные и мертвенно зелёные всполохи, плясавшие над строениями. Жуткие, в круговерти дождя и дыма. Неужто я несусь прямиком в распахнутые врата ада?
Отчаяние почти толкнуло меня на то, чтобы коснуться татуировки Уробороса на запястье, добавив себе лишние двадцать секунд на размышления… Но паника и стремительно приближающаяся земля оказались сильнее. Тело инстинктивно скрутило в позу эмбриона, а глаза закрылись, погружая в блаженную темноту.
Удар.
Глава 1. Или чем опасны спонтанные приземления?
Нет ничего хуже ожидания неминуемой боли. Но прошла секунда… Три секунды. Семь. Десяток. Я мыслил, а значит, если верить доктрине некоторых