Когда один из детективов, мужчина с отталкивающими усами, посмотрел на меня, его взгляд показался мне снисходительным. Он обращался со мной так, словно я был хрупким, незрелым ребенком и говорил медленно, используя самые элементарные слова. Он даже делал рисунки на белой бумаге, пытаясь достучаться до меня, заставить все понять.
Но я и так понял. Я понимал его слова, вопросы и отчаянную потребность в ответах.
Чего я не понимал, так это – почему.
Почему мне лгали?
Почему я провел столько лет в изоляции и с ложным чувством страха?
Почему именно я?
Наверное, я никогда этого не узнаю. Брэдфорд, скорее всего, уже умер от потери крови, а он был моей единственной надеждой на объяснения.
Мои колени подтягиваются к груди, а носки скользят по ковру. Он мягкий и приятный – ощущение, которое я никогда раньше не испытывал. Или, во всяком случае, которое я не помню.
И тогда я думаю о той девушке в окне – о ее волосах, солнечных и мягких, как ковровое покрытие. Она сказала, что ее зовут Сид, и от нее знакомо пахло… Но как это возможно? Как она может быть моей Сид?
Моя Сид – выдумка.
Моя Сид была воображаемой подругой, которую я сам придумал, когда меня одолело одиночество.
Я создал ее с помощью грифеля карандаша и собственного воображения.
Королева Лотоса.
Я качаю головой, ошеломленный и трещащий по швам. Это слишком. Всего слишком много. Я не знаю, как жить в таком огромном, переполненном и шумном мире. Я не могу понять, что реально, что действительно существовало до того, как Брэдфорд спрятал меня под землей и напичкал ложью. Я не могу отличить воспоминание, мечту и небылицу.
Я доверял Брэдфорду. Я думал, он был моим опекуном. Моим защитником.
Моим героем.
Я чувствую себя преданным самым ужасным образом.
Прислонив голову к стене, я пытаюсь выровнять прерывистое дыхание и забыться. Я возвращаюсь в свою пещеру и сажусь по-турецки на зеленый ковер, жую крекеры, держа в руке только что заточенный карандаш. В моем разуме оживают краски, приключения и таинственные злодеи, которых нужно победить.
Мне больше по душе монстры, которых я создаю сам.
Я предпочитаю их, потому что в битве с ними всегда побеждаю.
– Там плохо, Оливер. Очень плохо.
Я жую злаковый батончик, наблюдая, как человек по имени Брэдфорд спускается по металлическим ступенькам, одетый в странный желтый костюм. Похоже, он сделан из пластика и застежек-молний. Он выглядит так, словно собирается выпрашивать сладости, но Хэллоуин еще не наступил. Я здесь всего около недели… Кажется. Может быть, мне стоит начать подсчитывать дни на бетонной стене рядом с буквами моего имени?
Брэдфорд глубоко вздыхает.
– Произошла ядерная атака. Воздух снаружи токсичен.
Я не уверен, что означает «ядерный», но