Сразу говорю, Высоцкого петь даже не пытался, во-первых, потому что у меня стадо медведей польку-бабочку три недели на ушах плясали, а во-вторых, Владимир Семенович за это мог и леща дать. Если я не ошибаюсь, на данный момент он имел ранг кандидата в Мастера, от пагубных пристрастий излечился, служил худруком Театра на Таганке, много ездил по стране с выступлениями, частенько мотался за границу, а количество изданных дисков у него перевалило далеко за полтинник.
Другой вопрос, что далеко не все знакомые мне исполнители и авторы слов и музыки существовали в этой версии реальности. Например, не было Николая Николаевича Добронравова с женой, Александрой Николаевной Пахмутовой. Уж не знаю, как сложилась их судьба, но никаких упоминаний об этих людях мне найти не удалось. Правда, нормального поисковика типа вражеского Гугля в СССР не имелось, но Справочное бюро работало хоть и медленно, но надежно. И вот оно выдало справку, что людей с такими именами не существует. Как и некоторых других, кого я проверял.
Давало это стопроцентную гарантию, что меня не поймают? Нет. Мало ли, может, тот же Юрий Востров, автор песни «Черные глаза» так же работает в Гостомельском аэропорту под Киевом, просто никому свое творчество не показывал. Может такое быть? Да запросто! Это попаданцам в шестидесятые хорошо, копируй то, что написали за следующие сорок лет да, выдавай за свое. А я что принесу? Бабку Инстасамку, которая в свои шестьдесят все еще на сцене силиконовыми сиськами трясет и вопит про свою пусси? Или этого, как его… который выглядит, будто его собаки драли, но бросили и только обоссали. У меня дети пару раз включали его треки, я кроме слова «сука» там никаких знакомых звуков не услышал. Боюсь, меня бы за это выпнули из страны быстрее собственного визга.
В итоге я постоянно боялся, что меня разоблачат. Ладно там какой-нибудь Баста, который тут появиться не мог по определению, но вдруг я ошибся и где-нибудь в глубинке сидит тот же Добронравов, который, услышав свои стихи, поднимет бучу. Не то чтобы меня интересовала мирская слава или популярность, я вполне мог бы прожить и с клеймом плагиатора, но все же не хотелось бы, ибо песни были моим активом, который я собирался превратить в деньги. И когда ко мне подошла Зосимова, у меня сердце упало, последний шанс заработать таял на глазах. Я и Ленке ничего не ответил, что ее добило окончательно, и шел сюда как на расстрел. Но теперь, глядя на отвратные вирши старого му… поэта не мог понять, они серьезно подозревают меня в плагиате этого?!
Глава 2
– Бред, – повторил я, бросая брошюру со стихами на стол.
– Выбирайте