– Я в полном порядке, Зархан – тем не менее, ответил я. – Не обращай на меня внимания, иди к своей женщине. В полнолуние её компания явно приятней моей.
Похлопав друга по плечу и не позволяя возразить, я развернулся и направился к себе, чувствуя, как зверь все настойчивее вырывался наружу от одной только мысли о черноглазой ведьме.
И хотел он вовсе не её крови.
Ну или разве что совсем чуть-чуть…
Все эти несколько ночей я, словно одержимый, возвращался к её дому.
Вдыхал её запах, кожей чувствовал её липкий страх и наслаждался, глядя как среди ночи она распахивала окна и испуганно озиралась по сторонам.
Ведьмочка тоже меня чувствовала.
Чувствовала и боялась.
А на языке зверя это означало лишь одно – добыча уже в его пасти и всецело принадлежит ему, даже если все еще пытается сопротивляться.
В первый же день после нашего знакомства, ведьмы навели на свой дом около сотни новых защитных заклинаний.
Они не учли, что я не планировал снова заходить к ним в гости.
Быть предсказуемым – весьма дурной тон. Нельзя следовать ожиданиям женщины, если по итогу планируешь затащить её в постель.
Нужно удивлять…
Я вернулся в свой дом, который стоял на самом отшибе, у границы земель стаи, прошел прямиком к бару, достал уже начатую бутылку коньяка и щедро плеснул жидкость в стакан, наполняя его доверху.
Сегодня почему-то особенно захотелось надраться и, превратив взбесившегося зверя в плюгавого, жалкого пса, проспать до самого утра.
И надрался бы, если б ровно в полночь в мою дверь не постучали, отвлекая от намеченной цели.
Не дожидаясь моего ответа, в гостиную вошла волчица.
Распущенные рыжие волосы волнами струились по изящным плечам, влажные губы были призывно приоткрыты, а серебряные глаза мерцали от желания.
Усмехнувшись, как последний пьяница, я молча поднял уже почти пустой стакан в её честь.
Невозможно было отрицать – Кьярри была по-настоящему красива.
А еще – она была покорна, нежна и всегда готова выполнить любое, даже самое извращенное мое желание.
Помнится, когда-то мне было даже жаль, что, рано или поздно, она достанется другому.
– Мой эрраи, – волчица склонилась в шутливом поклоне – ты не приходишь уже несколько дней. Я по тебе соскучилась…
Я не ответил.
Сделав новый глоток, молча наблюдал за волчицей.
Не отрывая от меня мерцающего взгляда, Кьярри подцепила пальцем бретельку красного платья и спустила её на плечо.
Одну, следом – вторую…
И вот уже красный шелк соскользнул вниз, открывая взгляду и длинные, стройные ноги и округлые бедра, и грудь с розовыми вершинками сосков.
Зверь, который до этого всегда с тихим осуждением наблюдал за мной, как за стандартным кобелем, от которого он никогда и не ждал чего-то нравственного, сейчас неожиданно оскалился и протестующе зарычал внутри.
"Заткнись"