Залкинд обогатил государственников «открытием», которое долго отравляло жизнь соотечественникам. И имя ему – антисексуализм. В это понятие доктор, а потом и профессор, умудрился вогнать процесс изменения среды, который «ненужные половые желания» переводит в полезное для рабочего класса русло. Новая среда, то есть новые отношения на производстве, культурные раздражители, общественно-классовое мнение, партийная, комсомольская и профсоюзная этика, классовая дисциплина, – над созданием которых трудились большевики, – эта новая среда, по Залкинду, отлучала от ненужных половых желаний. А нужные сводились к минимуму для воспроизводства потомства. Частью антисексуализма стало другое открытие Залкинда: «бессильная хрупкая женственность» – это результат «тысячелетнего рабского положения женщины», а современная пролетарская женщина «физиологически должна приближаться к мужчине»[15]. И к черту модную одежду, косметику и украшения – эти буржуазные предрассудки. Ближе к мужчине и никакого вольного секса – резюме из залкиндовской теории.
С конца 20-х годов прошлого века антисексуализм жестко сцепился с сексуализмом. Эти крайности долгие годы высвечивали аромат эпохи, победы и поражения в сексуальной жизни людей Советского Союза. Власть от дискуссий споро шагнула к привычным и жестким постановлениям. Семья – ячейка силы, поэтому надо защитить ее принудительными мерами. В конце концов Родине нужно здоровое поколение.
27 июня 1936 года, на фоне набирающих силу репрессий против политических оппозиционеров, появляется постановление правительства «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательстве об абортах». За десять лет скачок от свободного партнерства, обозначенного в кодексе о браке 1926 года, к жестким карам за аборты, за последствия половой жизни вне брака.
Самое удивительное, что в Советском Союзе еще продолжали существовать гражданские браки, отголоски коллонтаевского свободного эроса. Были, по сути, неофициальные, незарегистрированные семьи. Но их прописывали, выделяли им жилплощадь, не требуя свидетельства о браке. Гражданские браки чаще всего заканчивались рождением детей, что поощрялось, и тогда они оформлялись официально. Конечно, это было нетипично. Но встречавшаяся в то время эта нетипичность оборачивалась мягким