Позвист – дух бурь и ураганов. Он отвечает за те заклятья, которые напускаются на стихии, и решает, быть тому, о чем сказано в заклинаниях, или нет. Веды чтят этого духа за поддержку в их работе и задабривают его в определенный день и час специальной мольбой:
О, вездесущий дух, чье имя Позвист,
Ты ветры и бури направляешь,
Ты снегом и водой управляешь.
Храни меня во всех моих путях,
Поддерживай меня во всех моих делах.
Дай мне легкого ветра в пути,
Дай до нужного места дойти!
Проно – высокочтимый славянский божок. Его изображение ставили на возвышении, на длинном столбе, чтобы показать этому духу, как его уважают. В прежние времена перед деревянной статуей Проно стоял жертвенник, и люди несли ему дары. Сейчас, за давностью лет, о нем мало кто знает, но если к этому духу обратиться, он с радостью откликнется на зов.
Пушкин, Александр Сергеевич (1799–1837). Еще будучи ребенком, Пушкин любил наблюдать за тем, как гадает по блюдечку его няня – Арина Родионовна. С замиранием сердца он внимал ее словам, когда она толковала то или иное гадание. Возможно, что именно эти таинственные вечера оказали определенное действие на то, что он так волшебно писал. В его сказочных сюжетах возникали удивительные события, которые и теперь, спустя много десятилетий, завораживают красотой слова наши сердца.
Пушкину было предсказано, что он должен умереть рано, в возрасте тридцати семи лет, и ему даже описали внешность его убийцы. Судя по записям А. С. Пушкина, он верил тому, что ему напророчили. Это явственно видно из того, как однажды, будучи в чрезвычайной ситуации, Пушкин сказал: «Этот не подходит под описание того, кто меня убьет, следовательно, я еще поживу…»
Адепты спиритизма, а также те, кто любит в дни святочных гаданий прибегнуть к вызову духа А. С. Пушкина, убедились в том, что ответы поэта хоть и не без юмора, но всегда существенны и правдивы. Вот, например, запись современницы Пушкина, графини Анны Ивановны Головиной: «Третьего дня вызывала дух покойного Пушкина, даже мертвый он острит и рифмует, слава Богу, не предрек ничего дурного…»
Равдоха