– Да, грек. Один знакомый. – Оксана захлопнула альбом и убрала его в сумку.
«У такой женщины должно быть много знакомых, – со смутной и неожиданной ревностью подумал он. – Обзавелась еще одним – писателем…»
В альбоме жила вся семья; не было только отца и мужа.
– Славно у вас, – не без зависти сказал Медведев; ему всегда хотелось иметь большой семейный дом, с кошками, собаками, кабинетом, спальней, мастерской, своей баней, летней кухней, водопроводом, – не дачу, а именно дом недалеко от города, чтобы можно было доехать и на машине и на электричке.
Оксана поднялась и отнесла горку мандариновых шкурок в корзину для мусора.
– Так я возьму вашу книжку почитать?
Медведев проводил ее до отеля, стеклянные двери раздвинулись перед Оксаной, и она негромко сказала: «Звони!» Он видел, как Оксана ступает по ковру навстречу улыбающемуся за стойкой портье, и подумал, что за любовника этой бизнес-леди его принять не смогут. Просто случайный ухажер. И ему стало немного обидно.
В тот вечер Медведев попытался сесть за роман, бумага на столе так и осталась бумагой. Она и не думала обретать магическую прозрачность и впускать в иные миры. Медведев видел только тень ручки в косом свете настольной лампы и окурок в керамической пепельнице на авансцене стола.
Он зажег ночник, бросил на подушку Библию и вышел на улицу.
Нет, конечно, он не увлекся ей как женщиной. Об этом даже говорить смешно. Она интересна ему как героиня – судьбой, характером, искренностью…
Подсветка террасы – круглые матовые плафоны (днем их охраняли от случайного башмака красные проволочные пауки, исчезавшие вечером от глубинного желтого света, словно под бетонным полом ярко вспыхивал сноп спичек) – эта подсветка держала дом в зыбких золотистых конусах, и казалось, что прилепившееся к скале здание готовится плавно взлететь. В этих дрожащих лучах света Медведев углядел сизый выдох окна на втором этаже, словно там, в его номере, ключ от которого лежал в кармане, кто-то курил – то вытекали остатки табачного дыма. Бурые ставни соседнего номера плотно закрыты; нарядно блестел велосипед Лайлы, обрученный с металлической стойкой перил черным тросиком. И почему она так закраснелась, когда увидела Оксану?
Медведев вернулся в номер, и тут же в дверь постучали. Сдерживая улыбку, вошел Джордж. Он осведомился, как идет работа над романом. Медведев, так же сдерживая улыбку, сказал, что плоховато.
– Ничего, ничего, – махнул рукой Джордж. – Скоро пойдет! Эта русская женщина, журналист, тоже пишет?
– Нет, она отдыхает.
– О-о, это хорошо, – сказал Джордж. – А где она имеет кров?
– Отель… «Медитерранеан», на набережной.
– Это хороший отель?
– Наверное…
– О, «Медитерранеан», «Медитерранеан»! Это пять звездочек?
Медведев сказал, что не знает, сколько звездочек, и Джордж, подхватив с холодильника карту Родоса, нашел на ее обороте перечень отелей.
– Да,