– Читала, – устало ответила Барбара. – Но будем надеяться на лучшее, на то, что он все же появится.
– До первого приезда сюда я был атеистом. Мне было чуждо все, что касалось любой религии. И такие проявления, как схождение Благодатного огня, я считал обманом, околпачиванием народа, чтобы загнать его в какую-то мифическую веру. А, побывав здесь два раза и увидев собственными глазами необъяснимое чудо, я увидел, что здесь нет надувательства. До сегодняшнего дня я уже был на полпути к вере, и я сказал себе: если сегодня сойдет Благодатный огонь, я стану православным христианином. И я поймал себя на том, что я уже не просто стою среди молящихся верующих, а и сам молюсь… еще тихо, несмело, но молюсь. Молю Бога, чтобы он послал это чудо.
– И я тоже, – сказала Барбара, – пока про себя, чтобы никто не слышал, но молюсь. Наверное, потому что здесь такая обстановка, – большинство стоящих вокруг нас людей – верующие. Да и страшно как-то становится, когда подумаю о том, что будет, если огонь не сойдет.
– Это потому, что ты читала о существующих поверьях, – отхлебнув глоток воды, сказал Джордж. – Если бы не знала, не испытывала бы страха… У нас заканчивается вода. В случае, если придется еще долго ожидать Благодатный огонь, надо будет сходить купить.
– И как долго можно ждать его появления? – спросила Барбара. – Когда станет понятно, что больше нет надежды на то, что он появится, и ожидание ничего не даст?
– Такого еще не происходило, – ответил Джордж после минутного молчания, – поэтому такого описания в воспоминаниях очевидцев нигде нет. Но я думаю, если Благодатный огонь не сойдет до начала христианской Пасхи – т.е. до окончания сегодняшних суток, то он уже не появится.
– И что тогда? – прошептала Барбара.
– Об этом лучше не думать, – ответил Джордж. – Вот этим нашим разговором мы с тобой и отличаемся от людей верующих. Я уверен, в голове каждого из стоящих здесь людей уже возникал этот вопрос, но люди верующие отгоняют его прочь, при первом же его появлении, и молятся, молятся, молятся. А мы уже усомнились. А этого делать нельзя. Ни в коем случае. Потому они и называются верующие, что верят. Верят до конца. А мы? Идем! Попробуем пробиться обратно в храм!
Патриарх ничего не чувствовал, ничего не слышал; он слился с бескрайними просторами вселенной, и все его мысли были поглощены только одним – его бесконечной верой.
– Надо верить! Надо верить! Надо верить! – Твердил он себе, когда в его душу пыталось прокрасться сомнение. Он стоял перед Господом и все повторял:
– Верую! Верую! Верую! Верую в милосердие Твое, Господи! Прости нас грешных, и осени знамением своим! Будь милостив к нам! Пошли нам, Господи, благодать Твою! Смилуйся над