Однако довольно о велоспорте и мифологии. Является ли разочарование 23 сентября следствием политического провала или лишением нас реального исторического результата выборов? Сама растерянность правых – любопытный симптом, свидетельствующий об их неспособности воспользоваться тем, что должно было бы составить их победу, но не составило, поскольку ставка в этом предвосхищаемом сценарии победы и разложения левых, – это именно предвосхищение, опережение сценария на определенный исторический срок, что так же смертельно для правых, как и для левых, поскольку является концом любой стратегической перспективы. Весь политический класс потрясен этим возвратом политического к имитации, с которой ничего не может поделать ни одна из имеющихся сил, ни безмолвная масса, ведь все манипулируют всеми, но ни о ком нельзя сказать, что он управляет процессом симуляции (возможно, что на уровне «безмолвной массы» происходит нечто иное).
Каждая из сторон обвиняет другую в показном разъединении во имя объединения в нужный момент, то есть в наличии стратегии. Но это лишь приманка для толпы. В действительности, правые и левые, взятые целиком, играют совместно на мнимое различие, работают совместно на сохранение модели политической симуляции, и этот сговор намного перевешивает стратегии каждой из сторон. Более того, в этой системе симулированного раздора, разубеждения, являющейся также стратегией мирного сосуществования на глобальном уровне, вообще нигде нет никакой стратегии, а есть некая судьба, поглощающая всех нас, судьба неизбежного производства социального и устрашения посредством социального. (Мы инвестируем в это производство социального подобно необратимому идеалу, даже для того, чтобы бороться с ним). В этой системе тактического распределения труда отступление одной из партий (ныне левой) – своего рода предательство, удар ниже пояса, промах, поскольку ведет к прекращению политического инвестирования, то есть определенное количество энергии не попадает в сферу усвоения социального, что является поражением для всех. В общем, левые ведут себя дурно. Они позволяют прихоть раскола внутри себя по пустякам, тогда как их настоящая роль, от которой им не уйти, – стать надежными, крепкими партнерами в игре политического равновесия и сбалансированности с правыми, быть хорошим проводником социального электричества (как тут не усмотреть сочетание советской власти и электричества в определении социализма, подобно сочетанию зонтика и швейной машинки на хирургическом столе).
Но, с другой стороны, можно сказать (и самое удивительное в данной истории то, что все гипотезы возможны одновременно, что как раз и определяет сегодня политическое [или конец политического]: то есть чередование вращающихся в невесомости разнообразных гипотез, ни одна из которых не отменяет другую, циклическое наложение друг на друга и взаимодействие всех моделей, но ведь именно эта антигравитация, это не поддающееся определению явление захватывает, потому что оно кладет конец всякой стратегии