– Архиепископ говорит, что я должна выйти замуж за Людовика, наследника Франции. Папа договорился об этом до того, как он… прежде чем уехал.
Петронилла посмотрела на нее пустым взглядом и отбросила стебель ромашки.
– Когда? – требовательно осведомилась она.
– Скоро. – Губы Алиеноры скривились на этом слове. – Он уже едет к нам.
Петронилла ничего не сказала и отвернулась, суетливо распутывая узлы на шнуровке платья.
Алиенора протянула руку, чтобы помочь, но Петронилла отшатнулась.
– Я справлюсь без тебя! – выкрикнула она. – Ты мне не нужна!
– Петра…
– Ты только и знаешь, что уезжать и бросать меня, как остальные. Я тебе не нужна. Никому не нужна!
Алиенора почувствовала себя так, словно Петронилла вогнала в ее тело нож.
– Это неправда! Я тебя очень люблю. Неужели ты думаешь, что это был мой выбор? – Она с отчаянием встретила яростный, испуганный взгляд сестры. – Думаешь, у меня не болит сердце и мне не страшно? Единственное, что у нас есть, – это мы. Я всегда буду заботиться о тебе.
Петронилла заколебалась и, повинуясь смене настроения, бросилась в объятия Алиеноры, крепко обнимая ее и заливаясь слезами.
– Я не хочу, чтобы ты уезжала!
– Я не уеду. – Алиенора гладила Петрониллу по голове, по ее щекам струились слезы.
– Поклянись!
Алиенора перекрестилась.
– Клянусь своей душой. Никто нас не разлучит. Я не позволю. Иди сюда.
Шмыгая носом, с мокрыми от слез щеками, она помогла Петронилле распутать узел.
– Какой… какой из себя Людовик Французский?
Алиенора пожала плечами и вытерла глаза.
– Не знаю. Его готовили для служения Господу, пока не умер его старший брат, так что, по крайней мере, чему-то учили. – Она помнила, что его отца прозвали Людовиком Толстым, и в ее воображении возник тошнотворный образ бледного тучного юноши. Она задумчиво вздохнула. – Так пожелал папа, и у него, вероятно, были на то свои причины. Мы должны исполнить свой долг и подчиниться его воле. Выбора у нас нет.
5
Бордо, июль 1137 года
В отупляющей июльской жаре приготовления к прибытию французского жениха и его армии продолжались полным ходом. В Бордо пришло известие, что Людовик достиг Лиможа как раз вовремя, чтобы отпраздновать 30 июня День святого Марциала. Он принял присягу графа Тулузского и тех баронов Лимузена, которые пришли поклясться ему в верности, когда весть о предстоящей свадьбе распространилась по землям Алиеноры. Теперь, в сопровождении вассалов Алиеноры, французская кавалькада преодолевала последний отрезок пути.
От подвалов до верхушек башен Бордо готовился к встрече Людовика. Таверны были чисто выметены и украшены флагами и гирляндами. Из окрестностей в город катились повозки с припасами, гнали коров и овец для заклания. Швеи трудились над тончайшей бледно-золотистой