– Стража уберет. Идемте, дан Пинна?
– Идемте, дана Мия. Вы были великолепны.
Мия это знала. Но признание заслуг все равно приятно.
А вот что НЕ приятно…
Если эта нечисть по столице бродит, надо полагать, ее тут рядом достаточно? Если на людей охотятся, значит, в лесу уже корма не хватает.
Или…
Где под столицей могут прятаться эти твари?
Надо серьезно обдумать этот вопрос.
Кого боялась ее величество, так это кардинала Санторо.
А вот кто его знает? Опыта у Адриенны не было, но это ж личного! А рассказы про то, как ревнивые дураки с женщинами расправляются или как после отказа мужчина любимую убил… вроде как не доставайся ты никому…
Это и рассказов хватает, и всякого такого… романтического.
А вдруг кардинал что-то устроит?
Даже ладно еще против нее. Это не так страшно: за себя Адриенна почему-то совершенно не боялась. А как насчет государственных дел?
На нем же столько всего лежит… ладно, сам перетащил, и Филиппо отдал, но…
Пока Филиппо был здоров, он мог снова заняться всеми этими делами. А сейчас король болеет, и кардинала отстранить не получится, и…
И Адриенне не разорваться!
Ей и так плохо. До слез, до крика, до обмороков…
Да, обмороки тоже были. Раз в два-три дня – обязательно.
За окном бушевал февраль, лежал в постели Филиппо, который хоть и поправлялся, но так медленно, что это было просто невыносимо, а Адриенна чувствовала себя удивительно больной и несчастной.
Если бы не Мия, она бы вовсе с ума сошла. Но и у подруги все было не слишком радостно.
Приказ о зачислении в гвардию Рикардо Демарко Адриенна подписала лично. И молодой человек целыми днями пропадал во дворце. То на службе – гвардейцы же несли караул, – то просто так, то с друзьями… контактный и общительный, Рикардо легко сходился с людьми…
А Мия тосковала.
Она рассказала Адриенне про дану Виолетту, но пока Адриенна не чувствовала себя в состоянии даже просто в город выехать. Не то что тайно уйти из дворца… стоило только представить… она одна ночью в городе… и теряет сознание.
Или еще что-то в таком же духе…
Беременность же! К примеру, ей бежать надо, а у нее голова кружится. Или ее тошнит… во дворце и так на каждом шагу ночные вазы расставили. А в городе как?
Паланкин? Карета? Так не поможет ведь! Адриенну укачивало так, что два шага в паланкине – и ой, мамочки…
Так, рассуждая о своей несчастной доле, Адриенна завернула за угол.
И остановилась, словно вкопанная.
Рикардо Демарко она запомнила. И лицо, и фигуру… и сейчас эта фигура прижимала к стене черноволосую дану.
Нет, не с целью защитить или помочь. Или упала дана – подхватить, чтобы нос не расшибла!
Нет!
Они целовались!!!
Да как!
Адриенна помнила: отец так целовал Сусанну. Жадно, стараясь словно втянуть ее в себя… не любовь, но похоть, которая пропитывает каждое движение. Вот и здесь тоже…
Но