Потом ему еще повезло, когда его не заметили эти… сатанисты.
Брр, даже вспомнить ту бабу страшно! Какая она была жуткая… и на руках кровь, и на лице, и улыбка эта… вот улыбка и была самым страшным. А все остальное – так, ерунда.
Хотя Энрикетту Бальди ему жалко. Бедная, как она кричала… вспомнить страшно!
Джеронимо до сих пор кошмары мучили. Это днем он мог рассказывать себе, что все в порядке, что все будет хорошо, а ночью… он кричал от страха и боли, он корчился от ужаса, и приходил кто-то из братьев монахов. Они поили Джеронимо разведенным вином и молились рядом с ним. И ужас куда-то исчезал постепенно.
Братья, вопреки своей жуткой славе, оказались тоже весьма и весьма неплохими людьми. Неглупыми, спокойными, очень серьезными… рядом с ними можно было ни о чем не беспокоиться. А еще…
Джеронимо разрешили надевать рясу ордена. Не просто так, нет… ему потом простят этот грех. Но сейчас ряса нужна, чтобы он смог бывать во дворце.
Монахи приняли к сведению его слова про благородную дану… или эданну, кто ее там разберет ночью? А раз благородная, рядом со столицей… значит что?
Значит, бывает при дворе. И ее можно там увидеть.
Вот и выгуливали Джеронимо, словно породистого кобелька на веревочке. Но пока он никого такого не видел.
Может, и не увидел бы.
Или не узнал. Но…
Просто так эданна Франческа сейчас при дворе не появлялась. Притихла. Якобы не хотела попадаться на глаза королеве. А на самом деле… боялась. Доминиканцы… может, Филиппо ее и отобьет. А если нет? Проверять не хотелось.
Но когда его величество привезли…
Тут безвыходно.
Ладно, если он помрет, тут по-любому в ссылку. Если вообще жить оставят. А если выживет?
И узнает, что любовница, да еще любимая, не была у его ложа?
Не встречала?
Не рыдала?
Это конец. Или такая трещина в отношениях, которую не замазать ничем. Одно дело, если Франческа пыталась, а злая королева прогнала ее со двора. Вот какая бяка нехорошая!
Другое… Она даже и не пришла. А чего? Выживет – сам заявится… А уж как это королю преподнесут… Ческа и думать не хотела.
Так что – во дворец.
Попала она вовремя: как раз подъехали кареты, и из самой большой медленно вытащили носилки. Осторожно так… чтобы не потревожить рану.
– Любимый!!! – завизжала эданна и помчалась по ступеням. Естественно, потеряв половину шпилек из прически: грива-то – куда там конским! Волосы рассыпались, платье задралось, показывая стройные ноги…
Носильщики шарахнулись от неожиданности.
Королева просто не успела. Он была в курсе, что его величество подъезжает, но… токсикоз – сложная штука. Вот поплохело – и хоть ты локоть укуси!
Тошнит и тошнит…
Так что к моменту появления Адриенны эданна Ческа вовсю изображала скорбь у носилок. А стонала так, что носильщики боролись с желанием бросить все и зажать уши. Эданна относилась к тем женщинам, которым нельзя повышать голос. Так он и красивый,