– С тебя ужин, – вскинув голову, расплылась в улыбке моя нахальная физиономия. – Собственноручно приготовленный!
– Идет, – покорно согласился мужчина и щелкнул меня ногтем по кончику носа. – Шантажистка.
– Что делать, что делать, – окончательно намотав на кулак распущенные сопли, моя почти местами скромность изволила отлепиться от Громова и, сунув сигарету в зубы, покинула навороченное авто, едва просто и незатейливо не брякнувшись с него. – Какая есть, такую и любите!
– Цветы не забудь! – донеслось мне насмешливое вслед.
Ага, такой веник забудешь! Интересно, а мог ли сгорающий от ревности Исаев хотя бы на миг подумать о том, что данный букетище предназначался совсем не моей балованной персоне?..
Букет из пятидесяти роз я честно тащила по разбитому асфальту, покрытому опавшей желтой листвой. А вот когда старую аллею сменила узкая тропинка, поросшая жухлой травой, моего энтузиазма хватило ровно на пять минут. Да и не только моего – после пятого спотыкания красивый, но громоздкий веник у меня банально отобрали. Так что по прибытию на место назначения, низкую ажурную калитку я открывала первой. И, сделав шаг, не сдержала грустной улыбки, глядя на такие родные карие глаза:
– Привет, мам…
С невысокого памятника из белого мрамора на меня смотрела, улыбаясь, молодая женщина, которой было не суждено дожить до сегодняшнего дня. Мама умерла именно в этот день, последний день сентября теперь уже как полных десять лет назад…
– Ты посмотри, как вымахала, – отступая вбок, давая Кириллу возможность положить цветы на могилу, я задрала голову, восхищенно рассматривая возвышающуюся надо мной березу, покрытую яркой, желтой листвой. – А ведь думали, не приживется.
– Тогда в это время уже холодно было, – отозвался мужчина, вырывая пробившиеся сквозь мраморные плиты травинки.
– Это-то да, – согласилась, оглядывая буйство красок вокруг. За дорогой мрачные темные ели перемешались с красной и желтой листвой берез и тополей, кустарники между нестройными рядами могил тоже шебуршали яркой и совсем еще не опавшей листвой на теплом осеннем ветру. Солнышко хорошо припекало, сверкая с абсолютно безоблачного неба…
Я едва не вздрогнула, словно наяву увидев промозглый серый день десятилетней давности. Непрерывно моросящий ледяной дождь, иссиня-черные тучи, грязные листья, плавающие в лужах, голые деревья и месиво из грязи и глины на дороге. Тонкое пальтишко не спасало от холода, однако я все так же продолжала сидеть здесь, на свежем холме кладбищенской земли, заставленной дешевыми венками, даже не пытаясь вытирать стекающие по лицу слезы, пока Кирилл, неловко управляясь одной рукой, сажал в углу оградки тонкий березовый росток. Как тонкий прутик оказался валяющимся в проходе, кто его сюда принес и где хотел посадить – никто так и не вспомнил. Тогда мы не думали, что дерево приживется, уж слишком рано наступили холода.
Но сейчас же