У меня ведь лапки коротки, чтобы обработать мазью надпись.
Ну, японский магнитофон…
Пришлось кутаться в огромное полотенце и топать на поклон к моему вечному спасителю. Вот ей-богу, Богдан у меня просто фея-крестная из сказки, не иначе!
Прихватив заживляющую мазь, моя невесть от чего смущенная полуобнаженная натура вышла из ванной… и замерла с совершенно не эстетично отвисшей челюстью.
В прихожей, возле крайнего аквариума с памятной рыбкой стоял Полонский. С практически сухими волосами. Без полотенца. В одних штанах.
Я чуть не сглотнула, пальцами вцепившись в фиговенькое подобие собственной древнеримской тоги. Извиняюсь, конечно, сердечно, но где ж он раньше свою фигуру прятал-то?!
Подтянутый и, как я уже говорила, жилистый. Плечи… ням, по-другому и не скажешь. Отчетливо виднеющиеся сквозь загорелую кожу силуэты мышц, сильные руки и кубики, кубики, кубики. Все красиво, все заметно и все в меру. Прям как я люблю!
У меня как-то незаметно перехватило дыхание. Я даже сразу не сообразила, что стою и тупо пялюсь на своего друга, вдруг оказавшегося таким… сногсшибательным.
И совсем не заметила еще парочку любопытных вещиц. Но ровно до тех пор, пока сам Богдан не усмехнулся, поднимая в руке одну из них, и не спросил так вкрадчиво:
– Значит, говоришь, твое знание корейского ограничено лишь просмотром дорам?
Я машинально перевела взгляд на его пальцы, между которыми была зажата книга, которую я вчера читала. Перед сном. И, поленившись, оставила ее на тумбочке. И написан этот весьма любопытный роман был на чистейшем корейском языке!
Упс…
ГЛАВА 3.
– Ну как бы это, собственно, – почесала нос моя смущенная светлость, пойманная на месте преступления.
Отрицать теперь было бы глупо. Оправдываться – еще глупее. Рассказать правду? Вообще невыполнимо! Но признаться, кажется, все-таки придется… Вздохнув, я переступила с ноги на ногу, подняла голову… И расхохотавшись, едва не сползла по стенке!
– Что? – немного растерялся озадаченный моим поведением Полонский.
Конечно, он тут обличительную речь заготовил, к совести моей воззвать собрался, отчитать за вранье попытался… А я ржу, как конь на конопляном поле!
Прыснув, я расхохоталась снова и, отлепившись от стенки, подошла. Жестом попросила блондина нагнуться и, придерживая полотенце на груди, сняла с волос Богдана сопротивляющегося и возмущенно попискивающего сахарного опоссума.
– О, как, – выдал Полонский, разглядывая брыкающегося в моей руке зверька. Мельком оглядев мой в меру скромный имидж, парень иронично вскинул брови. – Новый жилец?
– И не только он, – фыркнула я и смущенно улыбнулась, поворачиваясь спиной и